– Так дела не делаются, – сказал Сергей, обращаясь к Вячеславу Алексеевичу. – Вы сами поручили мне дело и сами все портите.

– Лучше объясни, зачем втайне от меня ты помогал этой особе. – Вячеслав Алексеевич кивнул на дочь. – Зачем ее покрывал? Мы договорились, что она не лезет в эти дела.

– Но я…

– Ты должен был сразу мне позвонить! – продолжал Вячеслав Алексеевич. – А ты бросился искать этого бомжа! Да еще сообщил Людмиле, где он находится!

Дайнека поежилась и виновато поглядела на Вешкина:

– Про Шныря мы всё тебе перескажем.

Тот огрызнулся:

– А ты вообще молчи… Интриганка.

Вячеслав Алексеевич открыл подъездную дверь:

– Идемте в квартиру. Там поговорим.

Через несколько минут все трое уже сидели в гостиной.

– Нужно разыскать Благовестова и расспросить его. Может быть, он что-нибудь знает, – сказал Вячеслав Алексеевич после того, как рассказал Вешкину о встрече со Шнырем. – Он живет в том же доме, где жил Велембовский.

– Это несложно. Я уже бывал в этом доме. Говорил с соседями Велембовского. Впрочем, об этом я вам рассказывал.

– Повторюсь, и это будет не лишним. У нас две основные задачи: исключить возможные обвинения против Людмилы и выяснить, откуда взялись монеты.

– Завтра наши адвокаты встречаются с Кротовым.

– Почему только завтра? – недовольно спросил Вячеслав Алексеевич.

– Потому, что сегодня – воскресенье, – ответил Вешкин.

– Прости, совсем забыл. Ну, хорошо. А что там с «Кантиной»?

– Здесь я должен объяснить… – Сергей замялся.

– Знаю, знаю… – Вячеслав Алексеевич с укором на него посмотрел. – Ты звонил Кузнецовой. Почему не предупредил меня?

– Потому что вы бы запретили. А мне нужна информация по нотариусу Завгородней.

– Других источников не нашлось?

– Этот – самый надежный.

– Ну, ладно… – Выдержав паузу, Вячеслав Алексеевич спросил: – Насколько я понял, Завгородняя проходит свидетелем по нескольким квартирным делам?

– Я уже связался со следователем, – сказал Вешкин. – Все три дела объединили в одно. Есть надежда, что причастность Завгородней будет доказана. Пока конкретики нет.

– Ну-ну… Держи все на контроле. Постой-ка… – Вячеслав Алексеевич достал из кармана мобильник и ответил на входящий звонок: – Слушаю. Это вы, Петр Яковлевич? Да… Где вы сейчас? Ну так поднимайтесь. – Сунув телефон обратно в карман, он направился к входной двери, обронив на ходу: – Алехин приехал.

В гостиную Вячеслав Алексеевич вернулся вместе с Алехиным.

– Вы знакомы? – спросил он Вешкина.

Тот встал с дивана и подал руку Алехину:

– Сергей Вешкин.

Алехин ответил на рукопожатие:

– Очень приятно, Петр Яковлевич.

– Что скажете? – спросил Вячеслав Алексеевич, и Дайнека придвинула стул поближе.

– Свершилось! – воскликнул Алехин.

– То есть вы хотите сказать…

– Обе монеты подлинные!

– Этого я и опасался, – проговорил Вячеслав Алексеевич.

– Побойтесь бога! Весь день чувствую себя именинником. На этом материале можно защитить диссертацию и сделать себе имя.

– Вот и делайте. А мне теперь отбиваться.

– Что значит отбиваться? – удивился Алехин.

– Объяснять правоохранительным органам, что моей дочери неизвестно происхождение этих монет.

– Я готов подтвердить, что вы добровольно предоставили монеты для экспертизы!

– Боюсь, это не будет иметь решающего значения. Все намного серьезней.

Дайнека тем временем листала телефонную книгу Москвы. Открыв ее на букве «Б», она прочитала:

– Кудринская площадь, один, Благовестов Д. Б.

– Дмитрий Борисович? – удивился Алехин. – Вы с ним знакомы?

– Нет, – проговорила Дайнека.

– А вы? – спросил Вячеслав Алексеевич.

– Кто не знает профессора Благовестова! Знакомы с ним уж лет тридцать пять. Отца его, Бориса Илларионовича, знал. Тоже большой ученый.

– Как интересно… – сказал Вячеслав Алексеевич. – Послушайте, Петр Яковлевич. А вам ни о чем не говорит фамилия Велембовский?

– Велембовский… Велембовский… – Алехин ненадолго задумался. – Вертится что-то в голове, а ухватить не могу. Пожалуй, что сразу не вспомню.

– Минуту… – Вячеслав Алексеевич достал из кармана телефон и ответил: – Да. Это я… А вы кто?.. Все понял. – Он посмотрел на часы: – Минут через сорок. Куда я должен подъехать?.. Она здесь при чем? Ну, хорошо. – Закончив разговор, он взглянул на Вешкина, потом на Дайнеку: – Ты едешь со мной.

Она спросила:

– Куда?

– В отдел по борьбе с хищениями культурных и исторических ценностей.

– Зачем? Мы же ничего не украли?

– Мы – нашли. И в этом наша вина, – сыронизировал Вячеслав Алексеевич.

– Вам звонил Сокольский? – догадался Алехин.

– Вы его знаете?

– Он приглашал меня в свой кабинет.

– Для чего?

– Его интересовала реальная стоимость монет и их историческая ценность. – Петр Яковлевич виновато повел плечом. – Не мог же я ему врать. Сказал, что монеты бесценны. Между нами говоря, Сокольский подозревает вас в сокрытии прочих ценностей.

– Что за бред! – воскликнул Вячеслав Алексеевич.

– Я ему ответил примерно так же.

– А он вас спрашивал?

– Ну, где-то так… – уклончиво ответил Алехин и поднялся с места. – Вам нужно идти, и я тоже пойду, но должен предупредить, что в ближайшее время нам нужно подписать документы о передаче ценностей.

Вячеслав Алексеевич ответил:

– Подпишем.

– Мне ехать с вами? – спросил Вешкин.

– Зачем? У тебя есть свои дела. На следующей неделе займись Благовестовым. – Вячеслав Алексеевич взглянул на Дайнеку и махнул ей рукой: – Поехали!

Беседа с Владимиром Сокольским (так он представился) оказалась очень недолгой. Сокольский был приятным и даже интеллигентным человеком, он аккуратно вставлял в разговор нужные слова и обтекаемые фразы. Ни в одном из его вопросов не было и признака обвинений, но было ясно, что все его «круги» и «заходы» ведут только к одному: уличить Дайнеку и Вячеслава Алексеевича в хищении исторических ценностей. Такая работа была у этого человека.

Диалог с Сокольским в основном вел Вячеслав Алексеевич. Дайнека отвечала редко и коротко, как проинструктировал Вешкин. Выглядело это примерно так: