– Я…

– Это же я, Дайнека. Вы обещали поспрошать про Шныря и мне позвонить.

– Ты ли это? – Сторож посветил ей в лицо и, узнав, заключил: – Опять ты.

– Отпустите нас, дядя Митя. Мы только посмотрели.

– Пришли бы днем – сам бы провел. Зачем по ночам шатаетесь?

– Ехали мимо, зашел разговор…

– Делать вам нечего…

– Простите, что побеспокоили.

– Ладно, идемте. Выведу вас на улицу, не в окно же опять сигать.

– Дверь-то забита.

– Для кого забита, а для кого – заперта. – Подсвечивая дорогу, дядя Митя вывел их из дома во двор. – А я смотрю, свет в окнах мелькает. Ну, думаю, опять забрались. На днях кто-то пол повскрывал. И как я проглядел?..

– Дома скоро снесут, – проговорила Дайнека.

– Жду не дождусь. Их сторожить – собачья работа.

– Чего за них беспокоиться?

– А ну как полыхнет? Вокруг – жилые дома. Бомжей нынче развелось, только отвернись – уже влезли. Иные костерок разведут. Не-е-ет, здесь нужен пригляд.

– А вы мне так и не позвонили, – напомнила Дайнека.

– Насчет Шныря? – уточнил сторож. – Помню, обещал поспрошать. Так ведь не у кого.

Она похвалилась:

– А я его разыскала. Шныря в Боткинскую отвезли, а не в Склиф.

– Жив курилка?

– Уже сбежал из больницы.

– Не дал Господь ума. Что ж теперь делать…

– К вам не заходил?

– Пока не видал.

Прощаясь, Влад выступил вперед и протянул руку:

– Спасибо! Еще раз простите, что потревожили.

Когда Дайнека вышла из спальни в коридор, прозвучал первый удар часов с боем. За ним последовали остальные одиннадцать. Она прошла в гостиную, раздвинула шторы, и все пространство комнаты пронзили лучи яркого солнца.

Обернувшись, Дайнека заметила лежащую на столе записку и прочитала ее:

«Когда проснешься, позвони мне! Папа».

Дайнека посмотрела на часы и недовольно пробормотала:

– Ничего себе, поспала… – Она прошлепала босыми ногами в спальню и оттуда позвонила отцу: – Пап, у тебя все нормально?

– Подожди, сейчас выйду из кабинета… – Через несколько секунд Вячеслав Алексеевич продолжил: – Только что проснулась? Во сколько же ты вернулась?

– В три часа ночи.

– Не поздно?

– Тебе не о чем беспокоиться, я была не одна.

– Это меня и волнует… – Он помолчал. – Впрочем, ты уже взрослая. Решай сама.

Имя Джамиля осталось неназванным, и у нее тоже не хватило духу произнести его вслух. Она сказала:

– Не мучай меня, папа… Ты где сейчас? На работе?

– Я в прокуратуре.

– Что-нибудь случилось?

– Мы здесь с Настей, Вешкиным и адвокатом Камневым.

– Ты ничего об этом не говорил…

– Сегодня утром Сергею позвонила Елена Петровна и сообщила, что нотариуса Завгороднюю перевели в категорию подозреваемых. Теперь мы подаем заявление о мошенничестве при оформлении договора на залог земли и нашего дома.

– Это круто.

– Нет ничего крутого. Одна головная боль. Не факт, что дело дойдет до суда. В два часа у меня совещание, в четыре – совет директоров. Вернусь поздно.

– Хотел предупредить?

– Не только. Вешкин занят, и раз уж ты тоже в деле, хотел тебя попросить…

– О чем?! – с готовностью выпалила Дайнека.

– Созвонись с Благовестовым и, если он согласится, поговори с ним о Велембовском. Тебе набросать схему разговора или сама сориентируешься?

– Я сама знаю, о чем говорить! Не надо набрасывать!

– Запиши разговор на диктофон.

– А если Благовестов не захочет? Если не захочет, чтобы я записывала наш разговор?

– А ты не спрашивай. Используй функцию «авиарежим», чтобы во время записи не поступали входящие звонки. Диктофон включи заранее, потом положи на стол или держи в руках. Старайся, чтобы запись была хорошей.

– Зачем?

– Мы с Вешкиным должны прослушать то, о чем вы говорили! – Отец повысил голос, и Дайнека поняла, что пора закругляться: – Хорошо, папа. Сейчас же позвоню Благовестову. Но в телефонном справочнике есть только фамилия и инициалы.

– Его зовут – Дмитрий Борисович. Номер квартиры в справочнике, надеюсь, указан?

– Номер – есть. Ну, пока.

Отключившись, Дайнека побежала в ванную и вскоре вернулась. Оделась в легкое платье, ринулась к телефону и наткнулась на укоризненный взгляд Тишотки.

– Гулять? – спросила она.

Пес завилял хвостом, и Дайнека со вздохом сказала:

– Ну, ладно. Идем.

Они наперегонки ринулись в прихожую, Дайнека нацепила на Тишотку ошейник и вывела его из квартиры.

Вырвавшись из подъезда, Тишотка бросился к газону, а Дайнека остановилась как вкопанная.

Напротив подъезда, на скамейке сидел Влад Делягин. Он помахал ей рукой:

– Привет!

– Ты что здесь делаешь?

Влад встал и подошел ближе:

– Сегодня утром проснулся и вдруг понял, что хочу тебя видеть.

– Давно сидишь?

– Часа полтора.

– Почему не позвонил?

– Подумал, что ты спишь.

Глядя себе под ноги, Дайнека покачала головой:

– Не нравятся мне такие сюрпризы.

– Думаешь, они нравятся мне? Вчера я попросил тебя поехать ко мне, но ты ответила…

– Нет!

– Я понял. – Влад усмехнулся. – У тебя кто-то есть?

Она подтвердила:

– Есть.

– Почему ты раньше не говорила?

– А ты не спрашивал.

– И как нам теперь быть? – Он взял ее за подбородок, поднял лицо и заставил на себя посмотреть.

– Разве что-то изменилось?

– Не ври мне, Дайнека. Ты знаешь, что изменилось все.

– Послушай, – она отвела взгляд и вдруг закричала: – Тишотка! Стой!

Пес оглянулся, прибавил ходу и выбежал через арку на улицу, потом пересек дорогу.

– Бежим! – Дайнека первой бросилась за Тишоткой, Влад кинулся за ней.

Беглеца поймали во дворе противоположного дома. Он замер с поднятой лапой у дерева, «записывая» предыдущие метки. В тот момент Дайнека схватила его за ошейник и пристегнула к поводку.