в одном из закрытых институтов. Наподобие той, где обитали папа Карло с Буратино. Только вот многообещающих холстов с очагами в ней не было. Полнейшая безнадега. Насколько Филу было известно, материальное состояние российской науки с тех пор сильно не прибавило, и ученые на чердаках прозябали, а не устраивали королевские резиденции.

— Гений! Гений! — поддержал Фила из дальнего угла противный скрипучий голос. Маковский никогда не слыл другом пернатых, поэтому с неодобрением покосился на огромную золоченую клетку, в которой вальяжно восседал зеленый подхалим попугай. Они обменялись взглядами, и попугай пришел к выводу:

— Дурак!

Штейман захохотал и завалился в вольтеровское кресло у письменного стола.

— На сей раз, Кеша, ты не прав. Какой же Филя — дурак, если сообразил вовремя свалить, а мы, умные, до сих пор здесь прозябаем?!

— Дурак! — настаивал попугай.

— Ша! — прикрикнул на него Штейман. И обратился к Филу: — Гений, говоришь? Так об этом мало кто догадывается. Вот ты да Кеша, ну, может, еще кое-кто.

— Сраный чердак! — выдал напоследок попка и умолк в задумчивости.

Маковский засмеялся и уселся в кресло, предложенное Штейманом. Поменьше хозяйского, но такое же удобное. Штейман нажал какую-то кнопку в столе, дверь в стене открылась, и оттуда бесшумно выплыла конструкция из пластика и металла, держащая в железных лапах поднос.

— А это Верочка, — гордо объявил Штейман, любовно оглядывая монстра. — Куда удобнее обычной секретарши, и Лиля не ревнует.

Железная леди с чуть заметным несмазанным повизгиванием подплыла к столу, спихнула поднос с двумя хрустальными стаканами, графином и какой-то снедью. А еще на подносе была лабораторная колба с прозрачной жидкостью, в которой плавала небольшая засушенная змея неизвестной породы.

Штейман посмотрел лукаво:

— Чего изволите, сэр?

Фил в замешательстве переводил взгляд с предмета на предмет. Усмехнулся.

— Змея на выбор предлагаешь?

— Чистейший! — торжественно объявил Штейман, показывая на колбу.

— Как в лучшие времена? Наливай.

— Наливай… — раздалось из клетки. Птичка явно была не прочь присоединиться.

Они чокнулись, и Фил залпом влил в себя полстакана обжигающей жидкости. Поперхнулся, закашлялся. Штейман, смеясь, ударил его по спине.

— Ну что, забыл в своей эмиграции, как спирт пьют?

Бесцветная ночь степенно опускалась на город. Белые ночи уже минули, оставив в перспективе неясный намек своего былого присутствия — словно театр теней, неясный и безрадостный, задумал на улицах призрачный карнавал.

Колбу со спиртом они уже прикончили, да и в объемистом графине водки осталось на донышке. Скачкообразный разговор давно перешел от общих знакомых к вещам более насущным.

— А я думал, мы с тобой столкуемся… — Фил по-прежнему выжидающе смотрел на непреклонного Штеймана. Очередной долгоиграющий ну-деж Фила он даже не удостоил ответом. Смотрел долго и пристально куда-то в стену, сжимая крепкими кистями с вздувшимися венами вольтеровские подлокотники. Потом вдруг изрек:

— А ты знаешь, зачем Бог придумал Сатану?

Фил, не ожидавший такого поворота темы, удивленно пожал плечами. Попытался отшутиться:

— Наверное, что б не скучно было…

— Сатана — это проверка качества человеческой души, — торжественно изрек Штейман. — Ты почти попал…

— Да, я попал, — уныло согласился Фил. — Мне позарез надо им привезти, хотя бы образец…

— Не привезешь! — жестко отрезал Штейман. — Засунь эту бредовую идею себе в задницу! Я не собираюсь губить человечество! — он треснул ладонью об стол и сердито отвернулся от Фила. Взгляд его уперся в клетку с попугаем. Кеша взгляд уловил, настроение хозяина почувствовал, горестно произнес:

— Шуррик…

Потом воинственно вскинулся и проорал во всю мощь своих попугайских легких:

— Насррать!

Фил аж подскочил в кресле, ошалело глядя на Кешу. Тому только прутья клетки мешали исклевать гостя, который попугаю определенно не приглянулся.

Отдышавшись и вытерев пот со лба, Фил опять попросил забывшегося Штеймана:

— Ну, хотя бы крохотную дозу…

— Крохотную? — возмутился тот. — Хороший химик по крупице всю формулу выведет. Не успеешь оглянуться, весь мир завалят…

— Но они все равно на тебя выйдут, — предостерег Маковский.

— Зря время потеряют, — презрительно пожал плечами Штейман. — Один из компонентов раньше был у нас — на «почтовом ящике №…». Теперь там унитазы делают. А компонентик этот, благодаря нашей неподкупности, у вас в Иллинойсе. В маленьком секретном институтике его Пентагон разрабатывает. Но основная составляющая — вот здесь, — Штейман похлопал себя по лбу.

— Я и не сомневался, — пробормотал Фил.

Честно говоря, поехал он сюда на «авось», даже не предполагая, каких высот достиг в химии его бывший сослуживец. Когда Шурик Штейман служил вместе с ним на таможне, он сильно напоминал своего тезку из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» — рассеянный и с головой погруженный в науку. А имеющиеся отличия только усугубляли картину. Большущие черные глаза откровенно евреистого юноши, которые он то и дело закатывал, еще больше увеличенные толстыми линзами в пластмассовой оправе, сияли на его смуглом лице чистым светом абстрактного знания. Его профессиональное присутствие в стенах таможни не чем иным как блатом, объяснить было невозможно. Он, к чести его сказать, никогда на эту тему и не спорил. Сейчас очки были золотыми, и поблескивали они скорее таинственно. А слухи о его научных подвигах докатились до американской мафии. Как Шурику удалось достичь таких высот за столь короткое время, Фил, честно говоря, понять не мог. Вот только портрет на столе — Шурик в обнимку с Президентом — как бы подтверждал догадку. Пожалуй, мафии Штейман действительно мог не бояться. Или бояться ее меньше, чем он, Фил Маковский.

— Не морочь мне голову, — сердито сказал Штейман. Потом неожиданно поменял тон, заговорил убежденно и страстно:

— К этому прикасаться нельзя! Прикоснулся — уже обречен! И ты, и я, и… сам понимаешь… — он поднял руку в неопределенном жесте. — Это даже не ПРОКАЗА!

— Проказа к проказе не пристает, — усмехнулся Маковский.

Штейман тоже улыбнулся:

— Сейчас проверим.

Он встал из за стола, подошел к книжному шкафу, нашел между корешков на полке какую-то кнопку, нажал. Книги расступились, вернее, разъехались в стороны, открывая проход в пещеру алхимика XXI века. Штейман кивком пригласил Фила войти, тот не заставил себя упрашивать — и оказался, словно на съемочной площадке фантастического фильма. Средневековые реторты и горелки соседствовали с суперсовременными компьютерами и десятком мониторов на стенах, огромный антикварный сейф с резными узорами был заставлен поверху не слишком чистыми колбами. Пока Фил оглядывался, Штейман колдовал над компьютерной клавиатурой.

Маковский увидел страничку браузера с электронной версией газеты «Московский Комсомолец».

— Вот, почитай…

— (Справка „МК“. По нашей информации, „бесланские“ террористы использовали наркотик отечественной разработки. Речь идет о психотропном веществе, обозначаемом аббревиатурой ВИЛ. Оно существует уже много лет, распоряжается им только спецназ ГРУ. Согласно вполне достоверным сведениям, ВИЛ