— Да! — Мойзес облегченно воскликнул. — Господа, я не представился! Лев Маркович! Не стесняйтесь, давайте обсудим детали! Нам «ваш» Михаил не нужен! Вот в чем дело-то! Мы изначально друг друга не так поняли! Что же вы сразу не сказали! Я прекрасно понимаю ваше стремление как русского офицера исполнить свой долг. И не только понимаю! Мы же сможем договориться, вы так не считаете?

— Гм! Хм! Гм! — Фомин не ожидавший такой наглости от Мойзеса закашлялся.

— Герр гауптман! — Мойзес повернулся к Путту. — Это наши русские дела. Зачем вам, немцам, это?! Я понимаю, вы посланы своим командованием для вывоза великого князя Михаила, и готов вам в этом содействовать. Хотя не понимаю, зачем он нужен вашему кайзеру. Или вы посланы от неизвестных мне политических кругов, не представляющих напрямую ваше правительство? Но и в таком случае мы можем с вами договориться! Если вы получили за свою миссию деньги, я готов возместить вам вдвое большую сумму, и даже на каждого из вас, если вы с бароном воздержитесь нейтралитета! Что может помешать? В Москве есть очень влиятельные люди, в чьих руках сейчас власть над Россией, и они могут решить многие проблемы. Вам нужен великий князь? Я помогу его получить завтра в целости и сам обеспечу вашу полную безопасность здесь…

— Мне необходимо обдумать и обсудить с бароном ваше предложение!

Фомин словно очнулся от голоса Путта. Только сейчас он сообразил, что диалог Мойзеса шел на немецком языке, ничуть не хуже его собственного произношения. Путт продолжал:

— Договориться предлагаете? Ну что ж, в вашем положении это разумно! А как быть с этим? — он пнул ногой портфель и лежащие рядом страшные предметы. — И с девушкой?

— Вы же современные люди! Что вам до этих мелочей! Идет война, герр гауптман, а на ней без жертв не обойтись. Мы не просто убивали, тут вы правы, но все это происходит с санкции вышестоящей власти. Данное… Скажем так, этот эксперимент очень нужен для раскрытия некоторых таинственных явлений, для которого требуются определенные предметы, люди и условия. Это суровая и жестокая необходимость. Знаете, герр гауптман, как мы, русские, говорим в таких случаях: лес рубят — щепки летят! Что вам до этих щепок? — Мойзес пристально посмотрел на Путта, так пристально, что Фомин внутренне напрягся.

— А какие вы можете дать нам гарантии? — внешне он был абсолютно спокоен, только дергающаяся правая щека выдала Фомину крайнюю степень гнева немца.

— Я имею специальный мандат, подписанный товарищем Дзержинским. Надеюсь, вам знакомо это имя? Так что завтра вы спокойно заберете своего императора, я ручаюсь за это. Он нам завтра будет не нужен…

— Конечно, не нужен! — Фомин медленно достал папиросу себе и Путту. — Покойники никому не нужны. Сегодня вечером к его гостинице подъедут пять товарищей. И один очень не простой советский работник по фамилии Мясников. Они вывезут великого князя за город, убьют и сожгут тело в печи Мотовилихи. Или живьем засунут, если захотят. Вы, товарищ Мойзес, будете сидеть на телефоне и блокировать все идущие в ЧК звонки. О, эта операция настолько секретна, что рядовые чекисты о ней даже не подозревают!

Фомин прищурился и усмехнулся, а Мойзес побледнел, но не от страха, тут было другое. Губы начали что-то шептать, неслышимое и непонятное.

— А утречком поднимется шумиха, мол, великого князя неизвестные похитили. Белогвардейский заговор, мать их до седьмого колена. А чтоб другим Романовым «бежать» неповадно было, всех их позже убьют. И в Алапаевске в шахту покидают. В Екатеринбурге в подвале Ипатьевского дома самого императора, императрицу, цесаревича и великих княжон расстреляют. И объявят, что те «бежали». Ах, как повеселятся твои собратья-чекисты…

В груди нарастал гнев, и Фомину пришлось сцепить зубы, собрать всю волю в кулак, чтобы чуть-чуть придавить бешенство. С яростью он посмотрел на Мойзеса и продолжил, выплевывая слова, как пули.

— А потом объявят, что Романовых расстреляли в инициативном порядке, ибо в Москве не знали, что случилось с Михаилом Александровичем. Все это инициатива местных «рабочих», осуществивших пролетарское возмездие. Не правду же говорить, что все провели чекисты!

— Видите, герр гауптман! — Мойзес надменно прищурился. — Господин подполковник втягивает вас в свои безумные националистические авантюры! Вас не должны касаться наши внутренние проблемы! Ведь может пострадать ваша миссия! — голос Мойзеса гулко отдавался в черепной коробке.

— Вы пришли сюда со своим, известным заданием! А подполковник вам мешает! Он мешает нам договориться, как лучше выполнить свое задание!

— Мое задание… Он нужен Абверу… — Путт медленно произнес, глядя немигающим взглядом в глаза Мойзесу.

— Вы абсолютно правильно поступаете, герр Путт! — Мойзес заговорил мягким обволакивающим голосом. — Абсолютно правильно! Я считаю, что наш разговор нужно продолжить в другой обстановке! Не так ли? Давайте все обсудим как деловые люди! Помогите мне встать…

Фомин почувствовал, как будто невесомая паутина накрыла сознание, мягко погружая в вялую безвольность. Краем глаза он еще отметил, как Путт потянулся к Мойзесу. Лицо Андрея на мгновение словно подернуло дымкой, нечто напоминающее дрожание горячего воздуха летним знойным вечером.

«Тень!!! — Фомин мысленно закричал. — Тень!!!»

— Путт! — язык словно прирос и с трудом двигался, и Фомин захрипел. — Путт! Капитан! Не слушай его!!!

Он на выдохе, рывком, встал, запнувшись об ведро, покатившееся с оглушительным грохотом, и выхватил штык-нож из ножен. Мойзес зашевелил губами сильнее. Фомин почувствовал, как наливается тяжелым свинцом рука и леденеет затылок. Путт застыл, глаза, казалось, стали стеклянными.

Алеющий горизонт заиграл на серебристой стали клинка кровавыми отблесками. Один, особо яркий, ударил в лицо Мойзесу, и он непроизвольно зажмурился. Фомина словно окатило ледяной водой, ладонь почувствовала дерево рукоятки ножа. Пылающий луч восходящего светила, выплеснувшийся из-за лесных макушек, взорвался в мозгу раскаленным искрящимся шаром.

Фомин упал на землю, сведенный судорогой. Нож выпал из руки и воткнулся рядом. Он сжал до хруста кулаки, сгребая землю вместе с травой, тело, подобно пружине, рванулось навстречу солнцу. На мгновение ослеп в этом всепоглощающем раскаленном золоте, закричал во всю мощь легких так, как никогда не кричал в своей жизни, так, как будто он шел в свою последнюю атаку на легионы тьмы.

— Ярило!!! — крик перешел в рычание, рвущее связки. — Ярило!!!

Опустившись на колени, он повернулся к застывшему Мойзесу и увидел глаза на вмиг посеревшем лице — уверенность и холодный расчет растаяли в одну секунду, и вместо них воцарился жуткий животный страх.

— Андрей! — хрип вырвался из горла Фомина. — Уходи!

— Тебе помощь нужна? — Путт еле выговаривал слова, растягивая слоги, медленно приходя в себя и тряся головой от наваждения.

— Иди, Андрей, иди! — Фомин хрипел, продолжая смотреть на Мойзеса в упор. — Не стой над душой, а то свою не убережешь…