А пока что раствор заканчивается, и пора браться за лопату…

Правда, сегодня он, помимо всего прочего, дневальный по камере. Увы, должность эта не освобожденная. Утром пришлось посуду мыть после завтрака, затем – пол и сортир, и все в быстром темпе, потому что на работу опаздывать нельзя. Обед доставят прямо в цех, там своя посуда, баландер ее потом заберет. Но ужин будет в камере; снова посуда, пол, сортир. Олег придираться будет – то не так, это не эдак… Действительно, каторжная жизнь.

– Тихонов!

Из пыльного сумрака вдруг всплыло сытое лицо конвоира. Насмешливые глазки, самодовольная улыбка, синий камуфляж с иголочки, чистый, точно по фигуре.

– Чего?

– Пошли, начальство вызывает!

– Какое начальство? – возмутился Олег.

Здесь, в цеху, он исполнял роль смотрящего в полном смысле этого слова. Не работает, только смотрит и подгоняет. И бригадиром его тоже назвать можно, потому что бригада у него в подчинении.

– У нас план горит! – попытался сопротивляться Олег.

– Бери лопату и туши!

Конвойный с ним не церемонился. Он хоть и мелкая сошка, но все-таки законный представитель власти, и даже авторитетный заключенный для него никто.

– Пошли, Тихонов!

Из шумного сумрачного цеха Ролан вышел на яркий свет, сощурил глаза.

– Только давай быстрее! – крикнул Олег.

Ролан кивнул. Он, конечно, переживал за общее дело, но лучше бы визит к начальству затянулся. А там и обед скоро, еще минус целый час.

По закоулкам промзоны Ролана отконвоировали к тюремному зданию, одно крыло которого было продолжением, а если точнее, то началом этой зоны. Тут тоже кипела работа, но она хотя бы была не такой грязной и пыльной, как в железобетонных цехах, – здесь изготавливали межкомнатные филенчатые двери.

Административный блок находился в основании здания, на втором этаже. Ролана вели мимо камер, но ни одна из них не показалась ему достойной того, чтобы в нее поместили особо важную персону. Обычные двери с глазками и кормушками, шлюзы, контролеры… Но люкс мог скрываться и за неприметной дверью. Для отвода глаз. Ведь в тюрьму наведываются и высокое начальство, и независимые проверки.

Административный блок был отгорожен от общего тюремного пространства крепкими решетчатыми перегородками, путь к руководству перекрывало караульное помещение, где за мониторами сидели контролеры, а в соседних отсеках отдыхала дежурная смена и бодрствовал спецназ. В случае бунта эти люди должны были стать живым щитом на пути разъяренных заключенных. Впрочем, Ролан сомневался, что когда-нибудь это произойдет – слишком уж крепко закрутил гайки полковник Храпов. Пряники, может, у него и сладкие, да каторжный труд зубы расшатывает…

Конвойный доставил Ролана в приемную, обшитую пластиковыми панелями «под дерево». За столом, щелкая по клавишам компьютера, сидела симпатичная, фигуристая, но склонная к полноте женщина в форменной рубашке с погонами сержанта. Небрежно глянув на Ролана, она кивнула конвойному и попросила немного подождать.

Ролан устал, ему захотелось присесть, но конвойный разгадал его желание и подставил под задницу резиновую дубинку. Это не тот человек, чтобы сидеть в приемной главного тюремного начальника.

Зато Храпов, приняв Ролана, позволил ему сесть на стул за приставной стол. Чаю, правда, не предложил, хотя в приемной стоял стеклянный шкаф с посудой, а электрочайник только что вскипел. Впрочем, не до жиру, когда Храпов смотрит на тебя пронизывающе жестко, изогнув тонкие губы в недоброй ироничной улыбке.

– Давно не виделись, – усмехнулся Храпов, постукивая пальцами по папке с личным делом, что лежала на столе.

– Земля большая, а дорожки узкие, – изображая покорность, обреченно развел руками Ролан.

– Что верно, то верно. Но ты понимаешь, что оказался здесь не просто так.

– Мстить будете?

– Я?! Тебе?! За что? – изобразил удивление Храпов.

– Сами знаете, за что.

– А что ты такого сделал? Проявил свою звериную суть? Волк от природы злой, но разве работник зоопарка обидится, если он зарычит на него из клетки? Ну, а если волк из клетки вырвался, так это у него натура такая, сколько его ни корми, он все в лес смотрит. Смешно мстить волку за то, что он зверь. Не мстить ему надо, а в клетку посадить. Я это сделал, поэтому ты здесь. И теперь моя задача – законопатить тебя в этой клетке. Я на тебя не обижаюсь, но будет досадно, если кто-то не сможет тебя удержать. И чтобы такого безобразия не случилось, ты здесь, под моим персональным присмотром. Тебе знакомо такое понятие, как дело чести?

Ролан оттопырил уголок губ, в образовавшуюся щель сердито и со свистом втянул воздух. Оскорбил его Храпов. Свое возмущение он этим вздохом выразил, но грубить в ответ не стал.

– Я смотрел твое дело. Первый срок за убийство, второй – за убийство, два побега. Плохая у тебя биография.

– А вы что, конкурс на лучшую биографию устраиваете?

– Нет, этот конкурс тебе сама жизнь устроила. Ты проиграл, Тихонов. Поэтому ты здесь. И я смотрю за тобой. Если ты вдруг задумал бежать, лучше откажись от этой затеи…

– Ну, если бы вертолет за мной прилетел, я бы не отказался. Но он не прилетит. А биться головой о стенку смысла нет, только лоб расшибешь…

– Даже не буду с тобой спорить, – снисходительно усмехнулся Храпов. – Есть такое правило на дороге: не уверен – не обгоняй. Неправильный обгон может закончиться летальным исходом. А неудачный побег – выстрелом часового. Если ты не знаешь, у меня есть правило живым беглеца не брать. Негуманно, но вполне законно. Убийство при попытке бегства – это уже не убийство, а суровая жизненная необходимость…

– Да не собираюсь я бежать. Я же принял ваши правила, работаю, как надо, план делаю, все такое… Может, срок скостят?

– Может, и скостят, – улыбнулся Храпов, глядя на Ролана как дрессировщик на усмиренного зверя. – У нас такое практикуется. Будешь хорошо себя вести, годика три-четыре скинем. Хорошие люди у нас в почете…

– Я это уже понял.

– Слишком быстро ты это понял… – Полковник в раздумье тихонько поскреб пальцами по лакированной поверхности стола. – Как-то слишком ты быстро перевоспитался…

– А чего против течения плыть?

– И как ты в Святогорске оказался?

– Проездом…

– Куда? Откуда?

– Сам не знаю, гражданин начальник. Некуда мне было после побега причалить, вот и мотает меня по жизни. А у вас тут кормят хорошо, условия нормальные…

– Некуда причалить, говоришь… А посылки тебе хорошие приходят.

– Так родители стараются. Но к ним же не причалишь, у них в первую очередь искать будут.

– Как же они узнали, твои родители, что ты здесь?