— Ну разумеется! — тотчас отозвался Хьюго. — Мы должны не спускать глаз с Чарда в Клантонбери, а Лью будет зорко следить за всем, что происходит здесь. В случае надобности мы можем спрятать ненадолго часть груза в подвалах, если не все лошади успеют вернуться в срок.

Леона резко обернулась, взглянув ему прямо в лицо.

— Только не здесь! Только не в этом доме, Хьюги!

— Почему бы и нет? Груз часто хранился здесь и раньше, и, если Чард вздумает обыскать деревню, он ничего не найдет. Откуда ему может быть известно о существовании потайных подвалов? Он не всемогущ.

— Не знаю почему, но мне кажется, что он может что-то заподозрить. — Леона почти теряла самообладание.

— Что ты сказала ему прошлой ночью? — спросил Хьюго с внезапной недоверчивой ноткой в голосе.

— Ничего насчет груза. Ничего в этом роде, — поспешила успокоить его Леона. — Но я думала, что это был ты. Я просила тебя не позволять Лью преследовать меня.

— Возможно, он не знает, кто такой Лью, — в голосе брата прозвучало сомнение.

— Уверена, что знает, — возразила Леона. — Лью Куэйл давно уже на примете у властей, и, когда здесь последний раз появились драгуны, они искали его.

Они знают его по имени, так же как и люди из береговой охраны.

— Во всяком случае, его им не поймать, — заявил Хьюго. — Во всем Суссексе не найдется человека, будь то мужчина, женщина или ребенок, который согласился бы его предать.

— Ты имеешь в виду, они не осмелятся, — парировала Леона.

Хьюго пожал плечами.

— Не хотелось бы мне оказаться на месте того, кто выдаст Лью, — бросил он небрежно.

Леона вздрогнула и затем спросила:

— Каким образом он забрал отсюда Эндрюса — если так звали раненого?

— Просто вывел его через заднюю дверь, я полагаю.

Там уже ждали двое друзей, готовых помочь ему добраться до дома. Лью сказал мне, что я должен быть тебе признателен и что ему намного лучше.

— Вряд ли стоило его трогать до утра, он, еще не вполне оправился, — заметила Леона.

— Было гораздо разумнее увести его подальше от дома, — резонно возразил Хьюго. — Если бы Чард наткнулся на него, нам пришлось бы плохо. — Он судорожно вздохнул и затем добавил:

— Забыл тебе сказать.

Чард прислал сюда свой экипаж, чтобы доставить тебя в Клантонбери.

— Как он добр! — воскликнула Леона.

— Добр?! — вскричал Хьюго. — Все так, как я и предполагал. Да еще кучера, верховые и слуги, должно быть, застряли на почтовой станции в Уортинге! Для нас чертовски унизительно, когда такой человек, как Чард, вынужден доставлять свой экипаж и своего камердинера вместе с собой из страха обнаружить нашу бедность!

Хьюго говорил с такой горечью, что Леона посмотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами.

— Ты думаешь, причина в этом? — спросила она робко.

— Конечно! — воскликнул он в ответ. — И ты не можешь быть настолько глупа, чтобы этого не заметить.

Не думаешь же ты, что особа его круга путешествует без камердинера и, по крайней мере, пары сопровождающих? Но он явился сюда, словно нищий приходской священник.

— Мы могли бы принять у себя его камердинера, — возразила Леона.

— Ну разумеется, — резко бросил Хьюго, — и уйму других слуг в придачу. Но Чард так не считает. О нет!

Он, видите ли, готов терпеть лишения вместе с семейством Ракли. Вот с какого рода оскорблениями мне приходится мириться, Леона. И ты еще удивляешься, что мне нужны деньги! И я раздобуду их любым способом, чего бы это мне ни стоило.

— Ох, Хьюги, неужели это так много для тебя значит? — спросила Леона жалобным голосом.

— Да, очень много! — отрезал он. — Я хочу занять достойное место среди других молодых людей своего возраста. Я хочу иметь возможность прогуливаться по Сент-Джеймсу без опаски попасться на глаза надоедливым кредиторам. Я хочу обладать достаточными средствами, чтобы играть, приобретать породистых лошадей и разъезжать в экипаже, в котором не стыдно было бы показаться на людях. — Он испустил хриплый смешок, в котором не было ни малейшей доли веселья, и продолжал:

— Я хочу, кроме того, позволить себе хоть иногда принимать у себя своих друзей. Что за адская скука каждый раз возвращаться в эту жалкую, полуразвалившуюся, богом забытую лачугу! Вспомни хотя бы вчерашний обед. Даже свиньи и те не стали бы его есть!

И подавал его старый Брэмуэлл, который уже давно одной ногой стоит в могиле.

— Ох, Хьюги, Хьюги! Не говори так! — взмолилась Леона, голос ее сорвался. — Это твой родной дом, и я так хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь счастливым.

— Счастливым! — проворчал он. — Как я могу быть счастливым, когда нет денег?

— Но если следующая партия груза прибудет сюда в сохранности, разве этого не будет достаточно?

— Достаточно для чего? — переспросил Хьюго. — Пожить немного в свое удовольствие? Уплатить некоторые из моих старых долгов Лью? Допустим, что так.

Но должно быть больше товаров, все новые и новые партии, Леона, если мы хотим разбогатеть! А потом мы приведем в порядок замок, наймем приличную прислугу, и я смогу со спокойной душой отправиться развлекаться в Лондон. И тебя я тоже возьму с собой, — добавил он, словно эта мысль только что пришла ему в голову.

— Благодарю тебя, Хьюги, — пробормотала Леона чуть слышно.

Ей было трудно говорить: к горлу вдруг подступил комок, глаза наполнились слезами. Все ей представлялось в самом мрачном свете — опасность и ужас, которым, казалось, не было предела. Новая потребность в деньгах, новые партии груза, снова смертельный риск.

Это была бесконечная спираль, за которой перед нею маячило ненавистное лицо Лью Куэйла, домогавшегося ее.

Ее охватил приступ отчаяния и безысходности, и, не сказав ни слова, с невидящими от слез глазами, она вышла из комнаты, зная, что Хьюго тем временем снова уткнулся головой в подушку и натянул одеяло. Он-то мог спать с чистой совестью, что бы ни происходило вокруг.

Леона спустилась вниз и принялась убирать вещи, которые не понадобятся, пока она будет гостить в Клантонбери. И теперь усилием воли она заставила себя сосредоточиться на избранном занятии, вытирая внезапно подступившие к глазам слезы крошечным, обшитым кружевами носовым платком и стараясь внушить себе, что стоны и жалобы здесь бесполезны. Мужчины всегда должны оставаться самими собой. Ей следует принимать Хьюго таким, какой он есть, и не пытаться каким бы то ни было образом его переделать.

Леона знала, что сегодня утром, чуть позже, ей предстоит еще одна стычка: когда она обратится к нему за деньгами, чтобы заплатить Брэмуэллу его жалованье и снабдить миссис Берне определенной суммой на покупку провизии для слуг.