В то время новый царь[236] (Деси Тенкьонг Вангпо из семьи Цанг) прогуливался по парку своего дворца.

«Давно ли был создан этот парк?» – спросил он у смотрителя.

«Ваш отец создал его, чтобы пригласить сюда Бодхисаттву (Шестого Шамарпу) и его монахов», – ответил смотритель. Затем он рассказал историю каждого приглашения царем Бодхисаттвы и его монахов.

Новый царь, желая последовать примеру отца, решил пригласить в столицу Бодхисаттву Чёкьи Вангчуга и его окружение из Дхо Драга. Год спустя царь вновь отправил посланника, но на этот раз пригласил Бодхисаттву Гаве Янга. Однако тот всегда любил медитировать в тихом месте. Ему не нравилось жить в царствах[237] и не хотелось создавать тесные связи с царями и чернью.

Бодхисаттва Гаве Янг рассуждал так: если тебя оскорбляют люди, погрязшие в сансаре[238], не следует обижаться. Почему? Потому что умы этих людей полны неведения. По той же причине, если тебя восхваляют погрязшие в сансаре, не следует гордиться. Тот, кто предан практике Бодхисаттвы, не нуждается в одобрении со стороны царей, министров, богачей или толпы.

Бодхисаттва Гаве Янг не поехал (в столицу). Более того, я, Джигтен Вангчуг, остался с ним. Джигтен Вангчуг[239] прислуживал и помогал ему каждый день. Я также проводил некоторое время, рисуя Будд. Так я прожил здесь три года (до 1623).

Вскоре царь вновь пригласил меня. Я не мог оставить Бодхисаттву Гаве Янга. Он давал мне Дхарму и правильные указания на пути. Я хотел остаться с ним, поэтому не принял приглашения.

Однако мои помощники и последователи хотели, чтобы моя администрация стала более многочисленной, а следовательно, значимой и известной. Они настаивали на том, чтобы я исполнил их желания. Наконец, я сдался и принял приглашение.

Бодхисаттва Гаве Янг поднес мне разнообразные драгоценные предметы, чтобы поддерживать мою Дхармаактивность. Он посоветовал мне, Джигтену Вангчугу, следующее: «Когда ты будешь в царстве (столице Цанг), не оставайся слишком долго с его жителями. Не отвлекайся на парки и дворцы. Не слишком сближайся с людьми, ибо ничего хорошего из этого не выйдет. Лучше оставайся в горах, в уединенных местах и медитируй».

Сам я, Бодхисаттва Джигтен Вангчуг, чувствовал, что с каждым днем становлюсь еще на день ближе к моменту разлуки с моим благородным учителем, на день ближе к падению в гнездо существ, полных неведения. Слезы беспомощно струились по моему лицу. Очень мягко я ответил: «Мой Гуру, я еду не за прекрасными садами в царском дворце и не ищу поддержки и уважения от царя и его людей. У этих монахов и многих других зависящих от меня людей слишком много надежд и амбиций. Чтобы исполнить их желания и интересы, я поеду. Тем не менее, я не останусь с королем и его министрами слишком долго, как ты и советуешь. Я отправлюсь к горе Кайлаш, чтобы получить благословение от Бодхисаттвы Чёкьи Вангчуга. Расстояние не может разлучить нас. Пожалуйста, всегда думай обо мне». Так я просил его.

Я поднес Бодхисаттве Гаве Янгу различные драгоценные предметы и затем отправился в царство Цанг.

Мы[240] провели несколько месяцев во дворце.

Наступила осень. Я сам начал паломничество к горе Кайлаш. По пути я не смог переправиться через реки и решил вместо этого поехать в Цурпху, где и оставался пару месяцев.

Бодхисаттва Чёкьи Вангчуг учил в городе недалеко от реки Пасть Лошади. Он как раз закончил давать наставления своим ученикам, исполнив таким образом их желания, и выдвинулся в Цурпху. Как только я, Джигтен Вангчуг, услышал эту новость, я поехал в место недалеко от Цурпху под названием Ньенанг Гьялве Ри (место для затворничества), чтобы встретить его. Я сделал все необходимые приготовления.

Ньенанг был ретритным центром махасиддха Драгпы Сангье (Первого Шамарпы). В этой области камни были гладкими, как горные драгоценности. Хрустальные ручьи огибали скалы с двух сторон. Повсюду благоухали цветы, наполняя воздух смесью ароматов. Поля были плоскими и изумрудными. Там обитало множество журавлей. Таково было место, где я встретил своего учителя.

Бодхисаттва Чёкьи Вангчуг дал мне поучения о природе сансары и непостоянстве, а также наставления об отсутствии самости. Он был настолько убедителен, что я полностью посвятил себя следованию пути Бодхисаттвы до самого конца, без задержек или отвлечений. Некоторое время я провел в Ненанге.

Однажды, после моего возвращения в Цурпху с целительных холмов Лхо Драга, приехал Бодхисаттва Гаве Янг. Я простерся перед ним и затем прислуживал ему, как мог.

Чуть позже Бодхисаттва Чёкьи Вангчуг также приехал в Цурпху из Ненанг Гьялве Ри.

В храме, напротив статуи Будды (изначально привезенной в Цурпху пятью великими индийскими йогинами), я получил полные обеты Винаи (в 1624 году). Бодхисаттва Чёкьи Вангчуг выполнял роль кхенпо (наставник либо мастер наставлений) Винаи. Бодхисаттва Гаве Янг был лопоном (помощником кхенпов церемонии Винаи). Кроме[241] того, там присутствовало необходимое количество (членов) Сангхи, как этого требует Виная. В их присутствии я получил полный перечень обетов.

Рис. 12

Шестой Шамарпа, Мипхам Чёкьи Вангчуг

(1584–1630).

Провинция Кхам, Тибет, XVIII век.

Минеральные краски по ткани; 98,4 х 58,4 см.

Художественный музей Рубина

Шестой Шамарпа был учителем Десятого Кармапы. Справа от Шестого Шамарпы на этой тханке изображены четверо учителей Карма Кагью, живших в XVII веке. Пятый Гьялцаб Драгпа Чогьянг (1616–1658), ученик Десятого Кармапы, самая верхняя из четырех фигур. В правом верхнем углу тханки изображена Дакиня Курукулла, воплощение могущества.

БЛ