Саша бросилась к мужу. Его глаза были закрыты, а на лбу виднелся след от удара о твердый предмет. Она слегка пошлепала его по щекам, пощупала пульс. Он не реагировал. Лежал перед ней беспомощный, немного отекший, совсем как тогда, в Яхроме… Безысходная нежность наполнила Сашу. Она смотрела на мужа и не знала, что ей делать с любовью к этому великовозрастному чаду…

– Об косяк долбанулся, – сказал Давид. – Вроде несильно… Он жив, вообще?

– Жив. «Скорую» вызывай, – ответила Саша.

– Не, не, – зашевелился муж. – Не надо «скорую». Я сам «скорая».

– Ооо! – дружно встретила вся компания воскресение пионера.

– Поехали домой, милый, – сказала Саша. – Я тебя забираю из пионерского лагеря.

– Да… – устало согласился он.

Странно, что он не возразил и не съязвил в ответ, а слабо и как ей показалось, снисходительно улыбнулся…

– Брат! Ты что, позволишь ей себя увести?! – возмутился Давид, выделив местоимение «ей».

– Ну, мне правда хреново, брат. Перегулял я сегодня, видимо, – оправдывался Александр.

«Ну вот, – подумала Саша. – Спасибо “хреново” за идеального мужа».

Пьяно распрощавшись с молочным братом, с поцелуями и зависаниями друг на друге, Александр наконец взялся за ручку двери, как вдруг снова остановился.

– Чего-то я еще хотел… – задумчиво проговорил он.

– Халат сдать, – подсказала Саша.

– Точно! Всё ты знаешь! – Он попытался поймать конец пояса, но тот всё время ускользал.

Давид тут же бросился на помощь.

– Угу. Спасибо, – буркнул Александр, освободившись от халата.

– Всегда пожалуйста, – расплылся в сладкой улыбке Давид, манерно убрав локон с лица. – Ты же знаешь, брат, я для тебя в лепешку расшибусь!

– В лепешку не надо! Ты мне нужен целый! – поправил муж.

Саша поймала себя на мысли, что больше не может видеть Давида, слышать его беззастенчивую лесть в адрес мужа и отвратительную кляклую «р» – рясшибусь… Она взяла мужа под руку и вывела из квартиры Давида…

Закрыв дверь за семейством Доброделов, Давид с досады пнул ногой кучу чужой обуви, наваленной в коридоре. Ботинки и туфли громоздились друг на друга, как корабли в тесной гавани в шторм. Досталось и его замшевым мокасинам. Он чертыхнулся и бережно перенес их на полку выше. Давид был недоволен результатом этого вечера, верней, отсутствием всякого толкового результата. Зачем эта гребаная тезка, Доброделова жена припёрлась? Всё следит, вынюхивает. Он собирался кинуть молочному брату хорошую тему по бизнесу, когда «клиент будет в нужной кондиции», он людей нужных подогнал познакомиться, он, в конце концов, заплатил за выпивку в клубе и дома. Этот хренов брат лишь бы что пить не станет. Нехило вышло на круг. И всё впустую. Придется начинать по новой.

– «В общем… я люблю людей! Не забыл я про…?» – процитировал себя Давид перед зеркалом, откинув черную прядь. – Нет. Ну зачем она приперлась? Кто ее звал-то? Как он старался отгородить этого инфантила Добродела от девушки из народа Саши Прониной. Уговаривал, аргументы приводил, моделей ему таскал пачками! Одна лучше другой! Из самых крутых агентств! Все равно женился, засранец, хоть и без свадьбы. Как заколдовала она его, сука худосочная! Ну ничего… Как гласит старая еврейская мудрость, перевернется и на его улице грузовик с пряниками! На Анжелку добродетельные глазки таки засветились! Анжела – убойный вариант. Грудь пятого размера и ноги от подмышек! Себе берёг, но что ради дела не сделаешь! Уж она сможет отклеить его от жены. Даже если не «съест, то понадкусывает», навредит в любом случае, а ему, Давиду, чем хуже, тем лучше. Он потратил годы стараний, чтобы приручить этого долбаного маленького принца. И только он имеет право пользоваться им! – Он говорил вслух со своим отражением в зеркале, не заметив этого: – Ты делаешь основную работу, а я тебе лишь помогаю. Я должен скармливать тебе маленькие кусочки, заставляя тебя поверить, что ты сам их выиграл. Потому что ты умен, а я, стало быть, глуп. В каждой игре всегда есть тот, кто ведет партию, и тот, кого разводят. Чем больше жертве кажется, что она ведет игру, тем меньше она ее в действительности контролирует. Это игра. Жертва затягивает на своей шее петлю, а ведущий ей помогает…

К концу монолога Давид так ушел в себя, что не увидел своего отражения в зеркале. Ему стало страшно. Получается, ты есть, только пока контролируешь ситуацию, пока осознаешь. Немного отвлекся – и можно исчезнуть! Исчезнуть незаметно для себя самого… Он сделал усилие и всмотрелся в свое отражение. «Я-то чего, как дебил, в этом халате? – подумал он, окончательно укрепившись в зеркале. – Вечно Добродел чего-нибудь намудрит. Скучно ему, видите ли…»

Он скинул халат, погладив свой заметный животик под розовой рубашкой. Животик ему нравился – мужика от бабы отличают мозги, а не форма задницы, считал он. Пусть телки крутят жопами в фитнес-центрах, ложатся под нож хирургов, это им, безмозглым, надо выглядеть на все сто. Иначе не прожить. У него и так всё путем. Спортом, может, и займется, когда грянет сорокез, а пока других дел до фига…

Из «ВИП-кафе» послышалось пьяное ржание табуна гостей. Музыку сделали еще громче. Убойный ударник пытался настучать по голове сразу всем жителям района Красной Пресни.

– Что за кретин там ручки крутит? Мне еще жить здесь! – возмутился Давид и направился в комнату. Он выключил звук, зажег свет и объявил: – Чуваки, сорри! Мне завтра вставать рано. Работа, дела. Так что – всем спасибо. Все свободны! Приходите еще.

– Ну ты чё, Дэв, какая работа! Зачем на нее ваще вставать! Да успеешь ты всё! – раздались было разрозненные голоса, но Давид молча стоял посреди комнаты, не оставляя сомнений в своем решении.

– А мы? – игриво спросила брюнетка.

Улыбнувшись, он обнял девушек за талии и привлек к себе. Брюнетка запустила руку ему под рубашку. Он одной рукой трогал ее спину, а другой повернул голову блондинки к себе, слившись с ней в поцелуе.

– Ага… Вставать ему рано, мачо! Делиться не хочешь, так и скажи! – пробурчал Вовик, пробираясь мимо скульптурной группы «Давид, обнимающий змей».

Змеи тащили Давида к дивану.

Когда дверь захлопнулась за последним гостем, Давид поднялся, резко оторвавшись от извивающихся женских тел.

– Ты куда? – поинтересовалась блондинка.

– Давайте, барышни, прощаться. Вам такси вызвать, или вы метро предпочитаете? Оно уже работает, кстати, – равнодушно произнес он, посмотрев на часы, словно не целовался взасос минуту назад.

– Ты чё, дурак? – не догнала брюнетка.

Блондинку в принципе интересовал тот же вопрос.

– Вам сколько лет, лапули?

– Ну, допустим, двадцать два, а при чем здесь это? – ответила за двоих брюнетка.

– Ну, допустим, больше, – уточнил Давид.