пусть она расскажет, что ещё видела. Всё очень подозрительно. Уверен, бабка сама ведьма. Но ничего, мы её выведем на чистую воду. Спроси, не пыталась ли она нашу Алёнку съесть? Не говорила, мол, загляни в мою печь, сядь на заслонку?

Тайка слово в слово повторила вопросы Пушка — подруга ведь не понимала его мурлыканья.

— Да я в дом даже не заходила, — отмахнулась Алёнка. — И вообще, баба Валя — не ведьма, она хорошая. Я всегда ей молочко и хлеб ношу, потому что ей самой до магазина тяжело добираться: ноги болят. Вообще странно, что она меня так неприветливо встретила. Сказала: не пущу, — а сама калитку распахнула. Захожу во двор, а там — сорок хвостов сидят, смотрят внимательно. И ни одной знакомой кошки. Не то чтобы я всех местных полосатиков знаю, но…

— Так, может, она их с собой из города привезла? — предположил Пушок.

— Да для них отдельный автобус пришлось бы заказывать, — Тайка невольно улыбнулась.

— И вот ещё что… — Алёнка понизила голос до шёпота. — Баба Валя сказала, что ненавидит кошек. Но это же неправда! Я точно знаю. У неё живёт хорошая киса, Маруськой зовут.

— С этого и надо было начинать, — заволновался коловерша. — Тая, я всё понял! Дело раскрыто! Бабка и есть Кривда. Она не твой облик приняла, а первый попавшийся. Значит, настоящая баба Валя в плену, её спасать надо!

— Погоди, пять минут назад ты утверждал, что она — злая ведьма.

— Детектив Пушок исключил эту версию! Ну сама подумай, всё сходится. Потому она на тебя и накричала. Боялась, что ты её обман раскроешь. Полетели скорее к Правде, пускай она дальше со своей взбалмошной сестрицей разбирается, а мне высылает маковые бублики за сообразительность! Если что, я не жадный, с вами поделюсь. Вы ведь тоже помогли следствию.

— Щедрый ты наш, — Тайка почесала его за ушком.

А сама подумала, что Пушок прав — дело оказалось простым. Ну и хорошо!

С чувством выполненного долга они проводили Алёнку и сами отправились домой, чтобы порадовать Правду хорошими новостями.

Гостья, успевшая принять истинный облик, выслушала Тайку очень внимательно, не сводя с неё пронзительно-синих глаз. А дослушав, вскочила:

— Я хочу сейчас же увидеть сестру, веди меня к ней, ведьма!

— Давай сперва тебя приоденем, что ли.

— Ой, мне дадут человеческую одёжу? Настоящую-красивую?! — Правда захлопала в ладоши.

— Э-э-э… ну, скорее, просто настоящую.

У Тайки нашлось только бабушкино пальто с цигейковым воротником и старая вязаная шапка с помпоном, но это всё равно вызвало у гостьи бурный восторг.

— Может, ещё тёмные очки? — предложил Пушок. — Их в шпионских фильмах все носят, когда пытаются сохранить инкогнито.

— Нет уж, это перебор, — решила Тайка.

Правда и без того смотрелась странновато: сарафан торчал из-под пальто, коса — из-под шапки. Спасибо, хоть острые уши скрыть удалось.

А, ладно, и так сойдёт!

* * *

— Да что вам от меня надо? — баба Валя совсем не обрадовалась гостям. — Уходите. Мне не нужна помощь! Особенно от тебя, проклятая ведьма.

— А мы пока ничего и не предлагали, — огрызнулась Тайка, а Правда покачала головой:

— Славный Пушок-детектив ошибся. Эта женщина — не моя сестрица.

— Эй! Сестра я тебе! — обиделась бабка. — Не заходите. Здесь никого-никого нет.

И приглашающим жестом распахнула калитку.

Немного робея, Тайка вошла в сад, Правда проскользнула следом, а Пушок занял законное место на плече у своей любимой хозяйки и шепнул:

— Тая, смотри в оба!

Тут было с чего насторожиться: старуха и впрямь говорила одно, а делала — другое.

— Ты уверена, что это не Кривда? — коловерша обратился к Правде.

— Что я, сестрицу от смертной не отличу? Но да, Кривда где-то рядом. Ни один человек по собственной воле каждое своё слово переиначивать не станет.

— Значит, бабу Валю заколдовали? — ахнула Тайка.

Выходит, зря она расстраивалась: старуха её не обзывала. Наоборот, хотела сказать: «Ведьма, миленькая, помоги!»

— Нет, просто само присутствие Кривды влияет на людей, и они начинают лгать.

— Хм… А на меня вроде не влияло.

— Потому что ты у нас особенная, — Пушок потёрся щекой о её щёку. Маленький льстец.

Они прошли дальше по тропинке, завернули за угол дома… и увидели кошек!

Алёнка не преувеличила: их было никак не меньше сорока. Может, даже больше. Все — одинаковые, серо-полосатые. Тайкина бабушка такой окрас называла «шпротным».

— Баб Валь, это все ваши? — удивилась Тайка.

— Мои, мои. Кроме этой, — старуха указала на единственную трёхцветную кису и в отчаянии всплеснула руками: — Ой, радость!

И заковыляла к дому.

— То есть, в переводе с кривдинского на человеческий, одна кошка бабкина, остальные сами прибежали, ой, горе, — подытожил Пушок.

Но Тайка и без него догадалась. Присев на корточки, она поманила трёхцветку:

— Кис-кис. Как тебя зовут?

— Мр-руся, — кошка едва удостоила её взглядом.

Ну, хоть ответила, и на том спасибо. Однажды Тайка загадала желание: понимать язык животных, и оно сбылось. Вот только оказалось, что не все животные снисходят до разговоров с людьми.

— Марусь, мы ищем одну девицу. Кривду. Ты, случайно, её не видела?

— Мр-р, конечно, видела.

— Это значит «нет»? Ну, на кривдинском? — задумался Пушок.

— Дур-мр-ак, — Маруся принялась вылизываться.

Пушок зашипел от возмущения, но Правда поспешила пояснить:

— Кошки не лгут. У них свои истины, а до людских им дела нет. Так что она в самом деле видела мою сестру.

— О! — обрадовалась Тайка. — И где же она?

— Мр-здесь, — Маруся указала лапкой на кошачье царство.

— В смысле? Превратилась в кошку?

В это было сложно поверить, но в Дивнозёрье чего только не случается.

— Мр-мр, — подтвердила Маруся. — Не хочет домой. Стала одной из нас. Быть кошкой — хорошо.

Тайка глянула на Правду. Та, вздохнув, вышла вперёд и заговорила зычным голосом:

— Сестра, одумайся! Нельзя так безответственно поступать. Путь-ручей и Непуть-ручей остались без присмотра. Кто будет хранить живую и мёртвую воду, если не мы? Немедленно возвращайся!

— Так у неё ничего не получится, — шепнул Тайке Пушок.

И точно. Кошки даже не глянули в их сторону, продолжив заниматься своими делами. Одни играли, другие — яростно делили куриное крылышко, третьи — нежились на ласковом мартовском солнышке. Им не было никакого дела до нотаций.

— Кривда пр-мр-росила передать, что ей плевать, — не без ехидства сообщила Маруся.

Правда, помрачнев, ещё раз прочистила горло:

— А ты подумала об этой старой женщине? Люди отвернутся от неё из-за лживых слов, и ты будешь тому виной. Негоже портить другим жизнь ради сиюминутной прихоти!

Ответом ей была тишина. Маруся же снова промурлыкала:

— Кривда считает, что старой хозяйке с нами