мечтательным. Он положил руку на спинку лавочки, и Тайка на всякий случай отодвинулась подальше.

— Слушай, а почему твоя мама такая грустная? — на самом деле Алевтина Александровна грустной не была — скорее подозрительной, — но Тайка не знала, как ещё расспросить о случившемся.

— Разве? — Валера почесал в затылке. — Не знаю, может, просто устала. Мы последние дни только и делаем, что дом приводим в порядок. Он же столько лет в запустении стоял.

— Мне показалось, глаза у неё печальные. Такие, будто бы что-то случилось. Ещё давно…

— Да вроде всё в порядке. Тебе, наверное, показалось.

Тайка вздохнула: похоже, вся эта затея оказалась бесполезной. Либо Валера скрывал что-то, как и его мать, либо и в самом деле ничего не знал. Лицо его при этом было таким бесхитростным, что она без сомнений поставила бы на второе.

Новый сосед, осмелев, сам принялся её расспрашивать: о жизни в Дивнозёрье, о семье, о том, кем она хочет стать, когда закончит школу, и Тайке пришлось отвечать (и хорошенько следить за своими словами, чтобы не сболтнуть лишнего). Потом подтянулись остальные ребята, началось веселье. Тайка несколько раз за вечер порывалась уйти, ссылаясь на срочные дела, но её не отпускали. Что тут поделаешь? Пришлось остаться до полуночи, а потом ещё и позволить Валере проводить её до дома.

— Мы же завтра увидимся? — он галантно придержал ей калитку.

— Не знаю, — Тайка ответила честно и только потом поняла, что эти слова можно было расценить как кокетство.

А ведь ей этот парень даже ни капельки не нравится. Ох, ну и влипла же она!

Этой ночью Тайка спала плохо, ей было то жарко, то холодно, поэтому она всё время сбрасывала одеяло, потом просыпалась от холода, стуча зубами, закутывалась в кокон и снова проваливалась в сон.

Проснувшись в очередной раз, она решила спуститься вниз, чтобы попить воды. Окно на кухне оказалось открыто, и Тайка насторожилась — она ведь точно помнила, что всё закрывала на ночь. Сон как рукой сняло. Она проморгалась, чтобы глаза привыкли к темноте, сжала в кулаке оберег, висящий на шее, и последние ступеньки прошла очень осторожно, чтобы рассохшееся дерево не скрипнуло под ногой.

Предчувствие не обмануло: на кухне определённо кто-то был. Чужак. Сердце дрогнуло: Тайка вспомнила, как однажды здесь же встретила упыря. Да, оберегов у неё висела уйма, но мало ли, вдруг этот гад отыскал какую-нибудь лазейку?

Она опустилась на четвереньки и заползла под стол, где — как раз на такой случай — стояла заранее припасённая кастрюля с водицей, заговорённой против нежити.

Чей-то тёмный силуэт копошился возле умывальника. Раздался металлический лязг, зажурчала вода… Тайка едва удержалась от нервного смешка: неужто упырина влез в дом, чтобы помыться? Ну что ж, сейчас она ему устроит баньку!

Она тихонько сняла с кастрюли крышку, покрепче перехватила ручки и, с воплем выскочив из-под стола, плеснула заговорённой водой прямо в ночного гостя.

Тот истошно заорал и выронил из рук что-то, чего Тайка не успела разглядеть. Послышался звон разбитого стекла (ох, только бы не любимая чашка), хлопанье крыльев и угрожающий клёкот (это, небось, злющий спросонья Пушок выскочил из-за печки), а затем душераздирающий Марьянин вой.

Резко включился свет, на мгновение ослепив Тайку. Когда же зрение вернулось, кухня уже напоминала маленькое поле боя. Под ногами валялись осколки единственной вазы и несколько розовых тюльпанов, Марьяна наступала на чужака с ухватом и пыталась ткнуть его под колено, а Пушок вцепился когтями в огненно-рыжую шевелюру ночного гостя. И тут до Тайки дошло.

— Стоп! — крикнула она. — Валера, это ты, что ли?

Пушок замер, перестав хлопать крыльями. Марьяна выдохнула:

— Ой-ёй… — и растворилась в воздухе.

Коловерша медленно разжал когти и бочком перепрыгнул на умывальник.

— Ч-что это б-было? — парень побледнел, как мел. С его волос стекала противоупыриная водица, под ногами набралась уже изрядная лужа.

— Он нас не видел, — скрипучим голосом пояснил Пушок, свешиваясь с умывальника. — Нет у него колдовского дара.

Тайка сурово глянула на коловершу, что должно было означать «а с вами я потом поговорю», и, снова повернувшись к Валере, ляпнула первое, что пришло в голову:

— Это… сигнализация! Ясно? Что ты вообще здесь делаешь?

Парень мотнул головой.

— Извини, я это… цветов тебе нарвал, хотел занести и оставить. Ничего такого. Просто подумал, что ты будешь рада, когда проснёшься — а на столе тюльпаны.

— Нарвал, значит? — Тайка упёрла руки в бока. — То есть в чужой сад без спросу забрался? А ничего, что это воровство?

— Я что-то не подумал, — Валера густо покраснел, как умеют краснеть только рыжеволосые. — Меня ребята надоумили. Сказали, у тёти Зои самые лучшие цветы растут, а забор плохонький, перелезть — раз плюнуть.

— Ребята у него виноваты! Завтра же пойдёшь и извинишься перед тётей Зоей. И чтобы я тебя больше тут не видела, ясно?

Тайка давно так не злилась. Принесло же этого бестолкового романтика на её голову!

— П-прости… а у тебя не будет салфетки? Мне бы вытереться… — Валера часто заморгал, лицо его виновато вытянулось.

Тайка сняла с гвоздика полотенце и молча протянула незваному гостю.

— Обливать водой было совершенно незачем, — проворчал он, взлохмачивая мокрые волосы.

— Мне показалось, это вор забрался, — у Тайки немного отлегло от сердца.

Валера, к счастью, не задавал вопросов, что это вцепилось ему в макушку и что ударило его под колено.

— Я не хотел тебя пугать, честно. Больше не буду так делать, — Валера обезоруживающе улыбнулся. — И к тёте Зое обязательно схожу. Ты только не думай обо мне плохо, ладно?

— Ладно, — Тайка нашла в себе силы улыбнуться в ответ. — Но сейчас ты всё равно уйдёшь. Завтра поговорим на свежую голову.

Ох, не стоило давать таких обещаний, потому что парень просиял, как начищенный пятак:

— Да-да, конечно, увидимся завтра.

Он попытался было собрать цветы и осколки, поскользнулся, порезал руку, попросил пластырь и потом ещё долго топтался на пороге, пока Тайка, забыв о вежливости, не вытолкала незваного гостя за дверь.

— Слетаю, прослежу, чтобы он точно ушёл, — курлыкнул Пушок и выпорхнул в ночь следом за Валерой.

А Тайка, вздохнув, принялась сметать осколки веником в совок.

— Между прочим, это была единственная ваза! — пожаловалась она вслух. — Прошлую Яромир разбил. Сговорились они, что ли, в окна лазить и вазы мне бить?

— Вряд ли, — прошелестела из-за плеча Марьяна. — Просто они оба дурачки.

— Ну, Яромир-то не дурачок. По крайней мере, не такой, как этот рыжий, — Тайка сказала и сама удивилась: это что же это, она Дивьего воина вдруг защищает? Соскучилась, что ли?