* * *

Сырость и не стихающий, весьма прохладный ветерок создавали на верхней палубе каторги совсем не тот микроклимат, который Аркадий любил. По небу неслись стадами облака с подозрительно темным оттенком. Усилься сейчас ветер, беды не избежать. Несмотря на то, что находились они сейчас заметно южнее Сочи, точнее – того места, где в мире попаданца его построили, возникало ощущение, что вышли прокатиться в Финский залив.

«Отвратное там место. Не-е, город, конечно, красивый, только дурак с этим будет спорить, но мрачный и… нездоровый. Вампирный какой-то. Три раза там был, и все три раза хотелось смыться назад побыстрей. Точно там с местом что-то не в порядке, видно, человеческие жертвоприношения древних сказываются (или сказывались? А может быть, будут сказываться?), да и Петр к увеличению количества костей под зданиями приложил руку. Вот бы постараться и поспособствовать его строительству в другом месте. На побережье Финского залива там или выше по Неве… правда, там пороги были. Н-да, а может, его вообще не строить, а всерьез заняться обустройством Ревеля?»

Аркадий поежился, сырость в сочетании с ветром – не самое приятное ощущение, но поддевать под жупан ничего не стал. И так там были рубаха и пуленепробиваемый жилет. Кутаться под взглядами сотен внимательных глаз не стоило. Лыцарь должен стойко переносить походные тягости. Вот и стоял он, мерз и вспоминал пережитые некогда сходные ощущения, предавался ленивому ничегонеделанью. Даже гребля на все еще вонючей палубе казалась теперь куда более предпочтительной. Во время тяжелой работы не очень-то замерзнешь и в голову дурные мысли меньше лезут. Почему-то совсем о другом городе, в этом мире еще не построенном.

Болтать абы с кем не хотелось, а друзья, по разным причинам, были недоступны. Васюринский, сияющий от счастья как начищенная медяшка (радость-то какая, рисковать шкурой разрешили!), был уже где-то на берегу, готовился к штурму Анадолуфенери, а может, уже и проводил его. Ради такого случая оставил свою эскадру на заместителя и завеялся лично врагов резать.

«Нет, раз необходимо заплести врагам мозги, так лучше характерника, да еще чисто говорящего на турецком, никто это не сделает. Но он же, по флотским понятиям – контр-адмирал, как можно свою эскадру бросать, чтобы саблей помахать? Да, нескоро еще здесь удастся ввести армейские порядки».

Срачкороб же дулся на одной из соседних галер. Не в том смысле, что тужился в гальюне, а обижался.

«Какая мировая несправедливость: не пустили в диверсионный рейд! Не дали проявить себя там во всей красе. Будто в Стамбуле для этого возможностей мало будет. И я, само собой, такой-сякой, этакий-разэтакий, поддержал запрет. Кстати, весьма… спорный, по сути. Конечно, в пластуны блестящий наездник, стрелок и рубака Срачкороб не годится. Не имеет некоторых специфических навыков, вроде скрадывания. Так ведь в этот раз никто ползти к врагу на пузе и не будет, подойдут колонной к воротам как подкрепление. А Юхим, лучше Ивана знающий турецкий язык, здесь был бы не лишним. Но, учитывая его важность как начальника ракетного цеха, в такие сомнительные по исходу операции Срачкороба пускать нельзя. Иван-то как характерник, если что, в любой момент умереть может, остановить сердце. И привет с того света, а Юхим подобных навыков не имеет, палачи же у Османов опытные, развязать язык любому могут. Ничего, пообижается и простит».

Казацкий флот медленно дрейфовал к Босфору, в соответствии с планом предстояло выждать еще немного, чтобы дать возможность пластунам захватить крепости, охранявшие вход в пролив. Помешать атаке османы, пожалуй, уже не могли, но казаков интересовал, прежде всего, финансовый аспект налета, а он мог быть очень разным. При неожиданном появлении у стен Царьграда казаки рассчитывали на несравненно большую добычу.

Пролив контролировали четыре крепости. Две старые, Румелихисары и Анадолухисары, были расположены так близко к столице, что серьезно помешать вторжению не могли. Хотя располагались они в самом узком месте Босфора, их огромные пушки были крайне неэффективны. На совете единодушно было решено одновременно флоту прорываться мимо них, а десанту штурмовать их с суши. Взорвать ворота подложенными минами – стены у них слишком высоки – и, ворвавшись, перебить малочисленные гарнизоны. Не получится – не беда, эту проблему можно будет решить после грабежа. Если к Стамбулу казацкий флот должен был идти на большой скорости, так что пушки крепостей могли максимум утопить или повредить всего несколько казацких судов, то при возвращении урон мог быть несравнимо болезненнее.

Но, прежде чем добраться до старых крепостей, нужно было пройти мимо новых, выстроенных при покойном султане Мураде, Румелифенери и Анадолуфенери, стоявших у самого входа в пролив. Пусть, учитывая немалую его ширину там, их пушки были почти не опасны для кораблей, но артиллерийская пальба наверняка подняла бы на ноги всех вояк в Стамбуле, что делало невозможным большой грабеж. Именно Аркадий предложил составить план по их «тихой» нейтрализации и помог его разработать. Сейчас, вместе со всеми, ему оставалось ждать воплощения пластунами его в жизнь. Ох, как ему надоело за последнее время напряженное ожидание! Собственно, именно из-за нежелания мучиться в неведении несколько лишних дней он и пошел с флотом, а не остался дома для ускорения технического прогресса и усиления вооружения казачьего войска, чего требовали логика и здравый смысл. Послал их широко известным сексуально-пешеходным маршрутом и отправился в очередной морской круиз. Не столько из-за добычи, сколько для сбережения нервов.

* * *

Не спеша и ни от кого не скрываясь, к воротам одной из твердынь Истамбульского пролива (так было принято называть в Османском халифате Босфор), крепости Анадолуфенери, подходило более ста воинов. И это никого не взволновало. Более того, не успели они подойти к воротам, как те со скрипом растворились, как бы приглашая их войти внутрь. Впрочем, с точки зрения мухафиза (коменданта) Юнуса-бея, все было естественно и правильно. Еще вечером он получил послание от Мусы-паши, каймакана (градоправителя) Истамбула, о посылке ему подкрепления, не янычар, правда, а секбанов (наемников), но все равно, новость приятная. Малочисленность гарнизона Юнус-бея тревожила. Венецианцы венецианцами, а о таких врагах, как казаки, забывать не стоило.

Не удивило почтенного мухафиза и наличие среди идущих в отряде явных райя в рванине. В том же письме было сказано, что вместе с воинами придут рабочие для поправки стен и башен. Вроде бы немного лет прошло со времени возведения стен и башен, а недочетов хватало с избытком. Да, не так хорошо уже строили в нынешние времена по сравнению с прошлыми. Совсем не так.

То, что к воротам Румелифенери подходил точно такой же, даже несколько больший по численности отряд – на европейском берегу крепость построили более основательную, хотя тоже небольшую, – никто не заметил. Что и немудрено, их разделяло несколько километров, а внимание стражи было приковано к морю, откуда могла грозить опасность, а не к соседям. Естественно, здесь не знали и об очень похожем письме, полученном мухафизом Румелифенери, благодаря которому и там открыли перед подходящим отрядом ворота.