послало в него свои суда». В 3 ч 28 октября, на эскадренном миноносце «Расторопный» развели пары в котле № 3, снялись с якоря, и вышли в дозор к маяку Эншер, в район Центральной позиции. Где-то на Передовой позиции в это время подрывались на русских минах и тонули германские миноносцы, но на «Расторопном» об этом еще не знали.

Миноносец шел средним ходом, давая 155 об/мин. Полтора часа назад мичман Бруно Садовинский заступил на вахту. Тихая, призрачная, лунная ночь окутывала мостик, идущего миноносца. И хотя, дрожала палуба, шумела рассекаемая носом корабля волна, гудели воздуходувки машинного отделения, мичман Садовинский ничего этого не слышал и не чувствовал. Перед его глазами развернулось во всю ширь горизонта, грандиозное полотно Айвазовского, где серебрилась величавая морская ширь, где сверху спускалось темное небо с голубой луной и мириадами звезд. Эта фантастическая ночь захватила его мысли и чувства целиком.

Мечты Бруно улетели к Ирине… Вокруг все как-то заколыхалось, поплыло… и он увидел ее милое лицо. Лицо становилось все ближе, ближе… как вдруг Бруно очнулся, сердце сильно забилось, словно кто-то невидимый неожиданно толкнул в спину. Мичман вздрогнул, распрямил плечи, излишне громко одернул сигнальщика, и зашагал по мостику.

— Черт возьми! Слишком чарующая ночь, — мысленно оправдывал он себя, энергично расхаживая по мостику. — Слишком красивое и завораживающе море!..

С рассветом чары звездной ночи улетучились. Потянувшийся с W ветер поднял волну, и миноносец стало покачивать. В 7 ч 50 мин было замечено парусное судно. С «Расторопного» дали сигнал: «Застопорить ход». Судно подчинилось. Вооруженная досмотровая партия, под командой мичмана Воронина, осмотрела шхуну, именовавшуюся

«Паулина». После досмотра она пошла прежним курсом. В течение дня никаких судов больше замечено не было.

Вечером, в 19 ч 53 мин с эскадренного миноносца «Деятельный» открыли огонь из орудий, как потом выяснилось, по неприятельской подлодке. Ночь в дозоре в Ботническом заливе прошла спокойно.

В субботу, 29 октября, в 9 ч 55 мин ошвартовались к миноносцу

«Стройный» в Раумо. После обеда снялись со швартовых и у лоцманской станции Люперте ошвартовались к миноносцу «Деятельный».

Через штаб Минной дивизии стали известны подробности гибели семи германских эскадренных миноносцев. Офицеры и нижние чины ходили в приподнятом настроении.

Поддали жару немакам! — говорили с воодушевлением матросы.

Серьезные потери германского флота — за одну ночь! — радостно переговаривались офицеры.

Тяжелая военная работа по охранно-сторожевым функциям на Передовой и Центральной позициях, неутомимо выполняемая миноносцами изо-дня в день, принесла свои военные плоды. Как писал об этих события В.С.Пикуль в романе «Моонзунд», «Русские отомстили за все!».

30 октября перешли в Або для погрузки угля. После обеда начали погрузку, приняли 95 т. После угольной погрузки команду уволили в баню на транспорт «Ильмень».

Утро 1 ноября застало миноносец «Расторопный» у острова Ментюлуото. Весь день команда занималась судовыми работами. В среду, 2 ноября, в 7 ч 30 мин развели пары в котле № 2, снялись со швартовых и пошли в Ментюлуото. В 7 ч 52 мин пробили «Боевую тревогу». В 15 ч «Расторопный» ошвартовался в Ментюлуото к миноносцу

«Стройный». Во второй половине дня совместно с миноносцем

«Стройный» начали конвоирование пароходов «Веста» и «Гелиос». В 6 ч 24 мин следующих суток «Расторопный» и «Стройный» довели пароходы до маяка Агэ и повернули обратно на маяк Эншер. В 13 ч 5 мин на «Расторопном» сыграли отбой «Боевой тревоги».

В Люперте корабль ошвартовался к транспорту «Веди», для очередной погрузки угля. В течение 4 ч 42 человека погрузили 71 т кардиффа.

У каждого корабля своя линия жизни. Есть корабли больше стоящие у причалов, а есть корабли-труженики. Угольные миноносцы — из последних, из тружеников. Через каждые 450–500 миль хода требуется бункеровка. Уголь, уголь, уголь…

Утром следующего дня с транспорта «Веди» приняли еще 61 пуд (1000 кг) машинного масла. После этого «Расторопный» отошел от транспорта и ошвартовался у лоцманской станции Люперте. В полдень к борту «Расторопного» подошел миноносец «Стройный».

Пришедшие с моря эскадренный миноносец «Деятельный» под брейд-вымпелом начальника дивизиона и миноносец «Дельный» ошвартовались к борту «Стройного».

В субботу, 5 ноября, миноносец «Расторопный» находился у острова Люперте. Мичман Воронин записал в вахтенном журнале:

10:00. Тральщики «Дуло», «Ствол», «Цапфа» и «Тумба» пришли от Раумо и встали на якорь.

12:00. Подняли пары в котле № 2. 13:05. Снялись со швартовых.

Трагически сложилась в дальнейшем военная судьба тральщиков

«Дуло» и «Ствол». Через месяц тральщик «Ствол», во время совместного с тральщиком «Тумба» траления фарватера от Стура-Лекшер до Ледзунда, подорвался кормой на мине. Только энергичные действия команды позволили быстро заделать повреждения и трещины в корпусе, откачать воду и спасти корабль.

А чуть позже, 12 декабря тральщик «Дуло», во время совместного траления с тральщиком «Цапфа», в районе Стура-Лекшер подорвался кормой на затраленной мине, которая осталась при уборке трала незамеченной и была подтянута к кораблю. Несмотря на повреждения в подводной части и благодаря самоотверженной работе команды, корабль остался на плаву и был отбуксирован в Ледзунд.

Дальше по навигационному журналу «Расторопного»:

Суббота. 5 ноября 1916 г.

13:05. Снялись со швартовых совместно со «Стройным» и строем фронта влево вышли в море.

14:29. Произвели боевую тревогу. 15:20. Нашел густой туман.

16:52. Вошли в Раумо, ошвартовались к стенке. Плавали 49,4 мили.

Переход в густом тумане до Раумо по шхерному району, среди десятков островов, островков и каменных гряд, оказался очень тяжелым. Плавание по счислению, по приборам, особенно трудное в тумане, когда судьба корабля зависит не столько от исправности штурманских приборов, сколько от шестого — штурманского — чувства пространства командира, управляющего кораблем, закончилось благополучно. Офицеры миноносца хорошо помнили, как два месяца назад, в конце августа, потерпели аварию миноносцы «Орфей» и «Забияка». Оба миноносца сели на камни в шхерах, днем, в ясную погоду неосторожно сойдя с фарватеров. Да, этот переход дался экипажу «Расторопного» нелегко. Тем более необходим был отдых.

В Раумо простояли до понедельника. В воскресенье 6 ноября, побудку команды провели на час позже — в 7 ч. В 7 ч 30 мин команда завтракала, и после подъема флага и утренней приборки было назначено «проветривание личного имущества», или как говорили матросы — «чемоданное учение». На верхнюю палубу выносились парусиновые чемоданы, в которых хранились личные вещи матросов, и все из них вытаскивалось, развешивалось и проветривалось. Матросы приводили в порядок свое белье, где надо чинили или штопали. После обеда и обеденного сна, «чемоданное учение» продолжилось до ужина.

День 6 ноября был днем корпусного праздника. Флотские офицеры, выпускники Морского корпуса, вспоминали в этот день родной корпус и, наверняка, немного грустили об ушедшей навсегда гардемаринской юности, проведенной в его стенах.

Основанный еще Петром Великим, славный наследник его Навигацкой школы, Морской корпус