Далее пришлось иметь дело с полуросликами, гноллами и даже троллем не самой мелкой разновидности. Размявшись и почувствовав себя уверенно, я начал наносить визиты в дома городской знати. Там почти всегда оказывали вооруженное сопротивление, нередко хорошо организованное, однако зачистки раз за разом проходили успешно.

Призы, когда они были, обнаруживались в кладовых, как в первый раз, а также в сундуках, подвалах, продуктовых и винных погребах: еда, выпивка, элики. Немалая часть последних тут же уходила на нужды самолечения, а жрал я как бригада грузчиков после напряженной рабочей недели.

Чтобы отметить наступление полуночи, мы зачистили попавшуюся по дороге таверну. Высокие и широкие двери, рассчитанные на представителей самых рослых и жирных рас, позволили ввести внутрь костомеха. Люцифер, уставший от бездеятельности, участвовал тоже. Второй и третий этажи я завоевывал в одиночку, но это не доставило особых хлопот. Те постояльцы, что не спустились вниз на шум драки, не вылезали и в коридоры, а перебить их по комнатам было легко: требовалось лишь время.

В таверне пришлось впервые схватиться с магами. Среди постояльцев их нашлось трое, все низкоуровневые. Кроме того, волшебником оказался хозяин таверны. И уж он-то низкоуровневым не был, и проблемы создавать умел. Либо серьезные, либо очень серьезные. Прикончив его, мы задержались в разгромленном обеденном зале — восстанавливались и приносили жертвы, избавляясь от ненужной добычи. Я успел изрядно поднатореть в деле торга с духами и демонами, и у меня уже выходило получать с них помимо элементарных маны и живучести плюсы к отдельным навыкам и очки к характеристикам.

Почувствовав себя лучше, мы прошлись по подсобкам заведения: мастерским, кузне, конюшне. За убийство зомбокузнеца с подмастерьем выиграли обновление подков для Люцифера, хоть они у него и без того были почти новыми. Собираясь в путь до некрополя, я об этом позаботился, а износиться они не успели: где им было изнашиваться, раз мы по лесу шли, вдали от мощеных дорог. Конюшня порадовала мешком первосортной зерносмеси, — а я-то думал, что фуража в Гинкмаре не найду. Но самый ценный приз мы взяли грохнув оружейника. Получили право на ремонт одного предмета доспехов — моего или коня, — и я тут же привел в порядок помятый львицей шанфрон Люца.

— Надо еще какой-нибудь храм зачистить, — сказал я. — И, думаю, план первой ночи мы выполним. По крайней мере по помещениям.

— Похоже на то, — согласился Люцифер. — Осталось храм выбрать.

— Да зачем выбирать? Зайдем в первый попавшийся. Могу спорить, там окажется ровно столько жрецов и служек, сколько нам по силам одолеть. Ты же видишь, как здесь все устроено… Справимся — перейдем на следующий уровень. Не справимся — сильные монстры отожмут нас к городской окраине, и завтра придется все начинать сначала.

— А почему ты про помещения специально оговорился? Подозреваешь каверзы на улицах?

— А как же? Слишком уж легко мы пока продвигались. Мне даже неудобно перед зальмовцами. Крошим их словно капусту, десятками.

— Тоже это отметил. Но списал сию странность на то, что ночь первая.

— Пусть первая — она по-любому обязана быть сложнее дня. Хотя бы потому, что следует за ним.

Я глянул на индикаторы. Живучесть — девяносто два процента, мана — восемьдесят девять. У Люцифера примерно так же. Нормалек, можно покидать таверну. С жертвоприношений непременно капнет что-то еще. Отдача с них часто бывает с задержкой или идет частями.

Обстановка на улице, вроде, осталась без изменений. Неужто я ошибся? Хорошо, если бы ошибся, но мне казалось, что нет. И опасения подтвердились: со скрипом зашевелилась одна из коряг, валявшихся всюду у домов и прямо посреди проезжей части.

Костомех вышел из обеденного зала сам, по команде. Я оглянулся на него и полез в кабину управления. Коряга здоровая — раньше она была деревом. Во что-нибудь маленькое превратиться не может.

Ночное зрение у меня на шесть процентов поднялось, и я хорошо видел, как высохший изогнутый ствол превращается в чей-то позвоночник, а сучья вытягиваются и становятся ребрами. Формирующиеся кости обрастали плотью. Не живой — от нее воняло как от сотни дохлых кошек. Плоть покрывалась кожей — чешуйчатой, прогнившей до дыр. Поверх проявлялись доспехи, сбруя, седло… Это что же такое у нас будет? Я лишь тогда понял, когда существо поднялось на ноги. Ну и профиль увидел, и системное уведомление пришло, так что сомнений не осталось.

«Гвардейский боевой ящер гарнизона Зальма. Способен полноценно сражаться без всадника, без внешнего руководства, полностью самостоятельно».

А че сразу гвардейский? Дали бы армейского сперва! Или вообще гражданского, катавшего детишек в парке…

Мое недовольство осталось без внимания. Подогнали тебе гвардейского ящера — дерись с гвардейским и не вякай. Сервис предоставляется «как есть», претензии не принимаются.

Монстр двинулся на нас, царапая мостовую когтями мощных задних лап. Передние выставил вперед — их защищали латные перчатки с длинными лезвиями на пальцах. Клыки сверкали стальными коронками. Кончик хвоста украшал тяжелый железный шар с шипами. Раньше мне не удавалось увидеть характеристики доспехов, когда они на противнике, как и его оружия. Я всего лишь догадывался о них. Теперь увидел: прорыв в прокачке проницательности после входа в Зальм принес свои плоды. Радость от усиления способности испортила полученная с ее помощью информация. Выходило, что ящер может прокусывать броню толщиной до трех миллиметров с вероятностью в тридцать процентов, пробивать ее лезвиями перчаток, а сила удара хвоста у него такая, что носорога собьет. Слов нет, гвардия Зальма была страшна.

Выстрел из арбалета пользы не принес: ящер от болта уклонился. И от второго. И от третьего. Ловок, чертяка!

— Держись от него подальше, Люц! — предупредил я. — Лучше вообще в таверне спрячься, а я буду вход защищать.

Люцифер обиделся так, будто я ему операцию по смене пола предложил. Но послушался, и сдав назад, пятясь вошел обеденный зал. А что оставалось? Пластины барда у него два миллиметра, местами полтора, камнекожи нет, прочность костей мы с ним пока лишь на восемнадцать процентов увеличили. Один удар хвостом — и моего коня на соседнюю улицу забросит, с переломами всего, что можно сломать. Роль Люцифера в предстоящей схватке все равно могла быть только отвлекающей; так он и находясь в таверне сможет ее отыграть самим своим присутствием поблизости. Потому что нанести урон ящеру он таки способен, и тот не рискнет сосредоточиться на мне одном.

Расчет оправдался: сражаясь со мной, ящер периодически пытался прорваться в обеденный зал, дабы избавиться от слабого, но представляющего опасность противника, и при этом неизбежно подставлялся. Много шустрее костомеха, он уступал ему по защите и силе. По идее, мне следовало навязать врагу ближний бой, но как его навяжешь, когда я прикован к месту, а у ящера за спиной и с боков свободное пространство? Он несмотря на все мои уловки держал дистанцию и то и дело бил с развороту хвостом, стремясь попасть костомеху по коленям или щиколоткам. Я прикрывался щитом, ловя момент для удара.