— Да, нельзя, но…

Лу-Энн ласково обняла его за плечо.

— Ты присмотри за Лизой, а я постараюсь поскорее вернуться.

Чмокнув малышку в щечку, она нежно стиснула Чарли руку.

После того как она ушла, мужчина взял в холодильнике бутылку пива и устроился в кресле, посадив на колени Лизу и зажав в руке пульт дистанционного управления. Внезапно он застыл и оглянулся на дверь, нахмурившись. После чего снова повернулся к телевизору и постарался заинтересовать девочку переключением каналов.

Выйдя из такси, Лу-Энн подняла взгляд на впечатляющую громаду «Эмпайр-стейт-билдинг». Однако у нее не было времени, чтобы любоваться красотами архитектуры, поскольку ее тут же взяли под руку.

— Сюда, там мы сможем поговорить. — Голос был мягкий, вкрадчивый, и от него у Лу-Энн волосы на затылке встали дыбом.

Высвободив свою руку, она оглянулась. Мужчина, очень высокий и широкоплечий, лицо гладко выбритое, волосы черные и густые, под стать бровям. Большие глаза сияли.

— Что вам нужно?

Как только Лу-Энн воочию увидела того, кто стоял за запиской, страх быстро отступил.

Романелло огляделся по сторонам.

— Знаешь, даже в Нью-Йорке мы привлечем к себе ненужное внимание, если будем вести этот разговор у всех на виду. Тут через улицу есть одно кафе. Предлагаю продолжить нашу беседу там.

— С какой стати я должна соглашаться?

Скрестив руки на груди, он улыбнулся.

— Несомненно, ты прочитала мою записку и заметку в газете, иначе тебя здесь не было бы.

— Да, прочитала, — спокойно подтвердила Лу-Энн.

— В таком случае, полагаю, очевидно, что нам нужно кое-что обсудить.

— Какого черта вы в это лезете? Вы тоже занимались торговлей наркотиками?

Улыбка на лице мужчины погасла, он отступил назад.

— Послушай…

— Я никого не убивала! — с жаром воскликнула Лу-Энн.

Романелло в тревоге огляделся вокруг.

— Ты хочешь, чтобы все здесь узнали о нашем деле?

Посмотрев на спешащих мимо прохожих, Лу-Энн решительно направилась к кафе. Романелло следовал за ней по пятам.

В зале они нашли свободную кабинку в глубине. Заказав кофе, Романелло вопросительно посмотрел на Лу-Энн.

— Тебя что-нибудь заинтересовало в меню? — учтиво спросил он.

— Ничего! — сверкнула глазами Лу-Энн.

Когда официантка удалилась, он повернулся к ней.

— Поскольку я прекрасно понимаю, что у тебя нет никакого желания затягивать этот разговор, перейдем прямо к делу.

— Как вас зовут?

— А что? — вздрогнул он.

— Просто придумайте какое-нибудь имя — похоже, так поступают все вокруг.

— О чем это ты… — Осекшись, он задумался. — Ну хорошо, зови меня Радугой.

— Радуга — ха, это что-то новенькое… Вы нисколько не похожи на все те радуги, какие я видела.

— Ну, тут ты ошибаешься. — У него в глазах появился блеск. — В конце каждой радуги есть горшок с золотом[1].

— И что с того? — Голос Лу-Энн оставался спокойным, однако взгляд стал тревожным.

— А то, Лу-Энн, что ты и есть мой горшок с золотом. В конце моей радуги.

Он развел руки в стороны. Женщина встала, собираясь уйти.

— Сядь! — Эти слова прозвучали неожиданно резко. Лу-Энн застыла, уставившись на мужчину напротив. — Сядь, если не хочешь провести остаток жизни за решеткой, а не в раю.

К нему вернулось спокойствие, он учтиво предложил ей вернуться на место. Лу-Энн нехотя повиновалась, глядя ему прямо в лицо.

— Я всегда плохо разбиралась в загадках, мистер Радуга, так что давайте вы прямо выложите, что вам нужно, черт побери, и мы покончим с этим.

Романелло ничего не ответил, поскольку вернулась официантка, принесшая ему кофе.

— Ты точно ничего не хочешь? На улице прохладно.

Ледяной взгляд Лу-Энн остановил его. Он подождал, когда официантка поставила на столик кофе и сливки и спросила, не желают ли они что-нибудь еще. После того как она удалилась, он наклонился через стол так, что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Лу-Энн.

— Я побывал в вашем фургоне, Лу-Энн. Я видел трупы.

Она вздрогнула.

— Что вы там делали?

Он откинулся назад.

— Просто проходил мимо.

— Ты — мешок с дерьмом, и ты это знаешь!

— Возможно. Но главное то, что я видел, как ты подъехала к фургону в этой машине, той самой, которая на фото в газете. Видел, как ты на вокзале достала из детской переноски пачку денег. Видел, как ты кое-кому звонила из телефона-автомата.

— И что с того? Мне никому нельзя звонить?

— В фургоне были два трупа, Лу-Энн, и чертова куча наркотиков. Это твой фургон.

Лу-Энн прищурилась. Этот Радуга полицейский, который хочет вырвать у нее признание? Она неуютно заерзала.

— Понятия не имею, о чем вы говорите. Никаких трупов я в глаза не видела. Должно быть, вы видели, как из машины выходил кто-то другой. И кто сказал, что я не могу хранить деньги там, где мне нравится, черт возьми? — Сунув руку в карман, она достала вырезку из газеты. — Вот, заберите ее обратно и попробуйте напугать кого-нибудь другого!

Взяв вырезку, Романелло взглянул на нее и убрал в карман. Когда его рука показалась снова, Лу-Энн едва смогла сдержать дрожь, увидев окровавленный обрывок лифчика.

— Узнаёшь, Лу-Энн?

С огромным трудом ей удалось сохранить самообладание.

— Похоже на лифчик, испачканный какими-то пятнами. И что с того?

— Знаешь, я никак не думал, что ты отнесешься к этому так спокойно, — усмехнулся он. — Ты — тупая девчонка из глухой задницы. Я воображал, как ты рухнешь на колени, умоляя о пощаде.

— Прошу прощения за то, что не оправдала ваших ожиданий. А если вы еще хоть раз назовете меня тупой, я хорошенько тресну вас по заднице!

Его лицо сразу же стало жестким. Мужчина расстегнул молнию куртки, демонстрируя рукоятку пистолета.

— Меньше всего на свете, Лу-Энн, тебе сейчас нужно меня расстраивать, — тихо произнес он. — Расстроенный, я становлюсь очень неприятным. Больше того, откровенно жестоким.

Лу-Энн едва взглянула на оружие.

— Что вам от меня нужно?