Сначала они уложили меня на тележку и предложили мне проглотить две круглые капсулы одну зелёного, другую красного цвета. Я проглотил. Затем в открытую рану на плече они положили густое розовое вещество, соединили мышцы и кожу скобками и вставили в рану тонкую пластинку. Прикрыв рану мягким влажным тампоном, врачи зафиксировали всё прозрачной плёнкой. Ладно. Наглухо не зашили, зафиксировали и то хорошо. То же самое они проделали и с разрезом на бедре.

Я уже подумал, что это всё и попытался встать, но старший целитель прижал меня к поверхности, а двое других наложили поверх повязок странные устройства в форме согнутых дугой эллипсов и зафиксировали их специальными скобами. Я сразу же ощутил в области ран приятное тепло и лёгкую вибрацию. Боль исчезла, и появился слабый зуд. Интересно. Нужно уточнить, что это за штуковины.

– Благодарю за помощь, вы сделали всё правильно.

Целители ухмыльнулись, и снисходительно посмотрели на меня сверху вниз.

– Целительство тайное искусство, незнакомец, и ты не можешь знать, правильно мы сделали или нет.

– Ошибаешься, любезный, я давно занимаюсь этим искусством, и излечил не одну тысячу людей.

– Прости, брат целитель, за недоверие и сомнение. Ведь ты не потребуешь за это суда?

– Нет, конечно. Спасибо, друзья.

Старший из целителей улыбнулся уголками рта и кивнул головой, а другие поклонились, и, собрав свои принадлежности, церемонно покинули зал.

Я глазами стал выискивать одежду, но одеться мне не дали. Место целителей немедленно заняли люди в жёлтых одеждах, которые, поддерживая обоих стражей и меня под руки, голяком повели нас в сторону одной из боковых дверей. Пройдя просторным коридором, мы вышли в круглый в плане зал, с бассейном в центре. По периметру вокруг водоёма стояло множество белокаменных кушеток, а вдоль стен располагались глубокие ниши, в которых с разной интенсивностью падали струи воды. Я понял, что это местная баня или зал для омовения.

Подозвав служителя в жёлтом, я указал на свои раны и сказал, что их мочить нельзя. Он удивлённо вскинул глаза, кивнул головой и объяснил, что плёночный пластырь прочно закреплён, и вода ранам не повредит. Он сказал, что знает о наших проблемах и сделает всё как надо. Я завалился на мраморную кушетку и двое «жёлтых» начали обтирать меня разными ароматными растворами и умащивать бальзамами. Я расслабился, и, кажется, даже задремал, и проснулся, когда меня начали протирать сухой тканью. Затем мне предложили одеться в удобную одежду чёрного цвета: набедренную повязку, длинную рубаху с рукавами до локтя, мягкие мокасины и кожаный пояс. Как выяснилось позже, меня обрядили в детские одежды. Привыкая к местному облачению, я спросил, где мои вещи. И получил ответ, что одежда нуждается в стирке и починке, а все остальные вещи будут предоставлены в полной сохранности. Я поверил, а что ещё оставалось делать.

Как говаривал один известный в прошлом недоброй памяти политик: процесс пошёл, и консенсус найден. Кряхтя, я поднялся с кушетки и тут же увидел стоящих рядом моих давешних противников. Одетые так же, сейчас они отличались от меня только ростом, и, похоже, их очень забавлял мой вид. Улыбаясь, они принялись легонько похлопывать меня по спине и здоровому плечу, не иначе, решили усыновить. Потом они чуть отступили, Синенмут указал на второго воина и сказал:

– Меня ты знаешь, а это мой друг Сагнимут.

– Рад знакомству. Вы очень сильные и умелые воины.

– Ха. Умелые, – ухмыльнулся Сагнимут, – но ты-то нас отделал голыми руками!

Синенмут отмахнулся от друга:

– Хватит тебе. – Затем повернулся ко мне: – Антон, Повелитель Энки приказал проводить тебя в дом стражи и дать место для отдыха. Но и мы сами хотели пригласить тебя пойти с нами и быть нашим гостем. Просим тебя.

Я пригляделся к открытым лицам своих «крестников» и понял, что в их кампании мне ничего не грозит. Немного поразмыслив, я принял их предложение. Вы спросите, какого лешего я рисковал здоровьем, отправляясь к чёрту в зубы? Во-первых, я итак уже там находился. Во-вторых, выбирать мне не приходилось, а в-третьих, до визита к Энки оставалась уйма времени, и надо было его как-то убить. Раны не тревожили, и я подумал, почему бы не посмотреть, как и где обитают лучшие воины этой страны, что могло дать уйму полезной информации. К тому же в данной ситуации трепыхаться и выёживаться не имело никакого смысла.

Миновав коридор и затенённый пустой зал, мы распахнули большую, обитую медью дверь местной казармы, названной Синенмутом домом стражи. Это просторное помещение имело довольно затейливый интерьер и расцветку разных оттенков белого, жёлтого и зелёного. Десятки поперечных арок образовывали в центре длинный проход, и эти же арки делили пространство вдоль стен на открытые отсеки. Каждый из этих отсеков освещался узким высоким окном, под которым находился полукруглый каменный выступ с двумя нишами. Все отсеки не отличались разнообразием: у правой стенки стояла невысокая кушетка с матрацем и пологом, а другая стенка сплошь состояла из ниш разной высоты и размера. Там хранились личные вещи и оружие, какие-то устройства и одежда.

В отсеках у входа размещались кладовка, кухня со сложным очагом и полками с посудой, и два склада. В конце центрального прохода всю стену занимали стеллажи с оружием, ровные ряды копий, на подставках лежали разные клинки, висели большие и малые круглые щиты. Отдельно находились доспехи и шлемы. В углах возвышались два огромных блестящих металлических цилиндра, в которых помаргивалиь какие-то светящиеся индикаторы. К этим цилиндрам примыкали узкие столики с ровными ямками и прорезями, под ними находились какие-то ящики тоже со светящимися индикаторами.

Половину длины центрального прохода занимал каменный стол. Сейчас около него столпилось два десятка стражей в лёгкой одежде без доспехов и оружия. Четверо из них сидели за столом и, перебивая друг друга, оживлённо говорили. Другие великаны сгрудились вокруг и внимательно слушали. На краях стола теснились сдвинутые в кучу чаши, кубки, большие сферические сосуды с узкими горлышками, корзины с фруктами. В центре лежала моя шляпа-афганка. Как только мы переступили порог, обитатели казармы, как по команде замолчали, разом повернулись в нашу сторону и замерли. Только один выскочил вперёд, отшвырнув ногой табурет, и с налитыми кровью глазами заревел:

– Синенмут, хвост дохлой обезьяны! Ты кого привёл!? Этот урод покалечил моего брата!

Синенмут широко расставил ноги, подбоченился и громко, но спокойно ответил:

– Попридержи язык, Гирсумут, не то онемеешь раньше срока. Считай, что я не слышал, как ты меня назвал. Или ты настаиваешь?

– Нет, извини. Но…

– Знакомьтесь. Это