— Ты преувеличиваешь, — наивно отвечает, хлопая длинными ресницами. И снова поражаюсь: она реально не понимает, какие бесконтрольные мысли взрывают голову, когда смотришь на неё. Как вообще такое возможно? Как умудрилась избегать мужчин до меня?

— Я преуменьшаю. Почему у тебя нет подруг женского пола?

— Кончились… Когда отца парализовало, пошла работать, времени ни на что не было, немногочисленные подруги быстро исчезли. Они жили полной жизнью: встречались с парнями, гуляли, ходили в кафе, кино, ездили отдыхать… Я для них стала обузой, занудой и нытиком… И если ты о Косте, то он скорее не друг, не правильно выразилась — хороший знакомый, так будет точнее, помогал не раз… А Дима этот не интересен вовсе…

«И всё-то она заметила… но о себе ровным счётом ничего не знает…» — выдыхаю. Подхожу к ней. Аккуратно трогаю красные следы, оставшиеся на её бархатной коже.

— Прости ещё раз… Я наберу ванну и сделаю тебе массаж…

— Читаешь мысли? — Тина улыбается широко.

— Если это загладит мою вину…

…Массаж плавно перешёл в настойчивые поцелуи и ласку. Не смог я устоять, когда нежно мял её тело. Разве можно спокойно реагировать и не позволить себе большего, когда видишь, как она часто дышит, тихо стонет от моих прикосновений и выгибается навстречу. И как только пальцами проникаю в неё, охотно раздвигает ноги и извивается в такт моим движениям, пока её не накрывает волна удовольствия. Я ощущаю, как внутри Тины всё пульсирует.

— Какая ты мокрая, — размазываю текущие соки по её бёдрам.

— Ян… — она резко открывает глаза, которые сейчас сияют безумным блеском, хватает меня за руку, тянет на себя и ложится на бок, оттопыривая свою попку в приглашающем жесте.

Не сложно догадаться, о чём просит. Если готова, если хочет попробовать, то пусть это случится.

— Только не зажимайся, расслабься, — пристраиваюсь сзади, приподнимаю её ногу и пока просто поглаживаю интимные места. — Позволь мне войти, не отталкивай сразу, почувствовав дискомфорт. Я не буду торопиться, привыкни сначала… И скажи, если вдруг будет больно, если не понравится.

— Хорошо. Верю тебе… — она откидывает голову назад.

Целую изгиб шеи, слегка покусывая. Трусь плотью о плоть и дополнительно стимулирую рукой клитор. Тина максимально открывается для меня. Медленно вхожу. Она шумно вдыхает воздух, замирает на несколько секунд, а потом сама начинает двигаться, говоря тем самым, что могу продолжить…

Поворачиваю её лицо к себе, впиваюсь в губы. И тащусь от того, что она принадлежит мне. Моя, моя девочка… Я жуткий собственник и никогда другим не стану.

1.29

— А знаешь, как тебя называет Маргарита Львовна? — вдруг спрашивает Тина, а сама рисует пальчиком на моей груди невидимый узор, обводя контур мышц.

— Нет. И как же? — в голове перебираю разные версии, эта женщина на слова и выражения не поскупится, про буйно-развитую фантазию молчу вовсе.

— Белокурый Дьявол… — она улыбается и трогает моё лицо нежными прикосновениями. Изучает меня так внимательно, словно впервые видит или не может наглядеться, как если бы соскучилась после долгой разлуки. В последнее время постоянно задерживаюсь на работе, и ей приходится часто засыпать одной.

— Белокурый Дьявол? Вот, значит, как… — с «белокурым» согласен, моя блондинистая шевелюра тому виной и тут без вариантов, но на чудовище вроде не похож.

— Есть в этом доля истины, — отвечает моя девочка игривым голоском.

— Всё-таки Дьявол? Неужели, я такой страшный? — переворачиваю её на спину, подминая под себя.

— Нет. Наоборот, привлекательный, даже слишком… Напоминаешь демона-искусителя… Твой взгляд, голос, запах — всё это сводит с ума. От тебя такая мощная сексуальная энергетика исходит, всеми фибрами ощущаешь на себе воздействие. Устоять невозможно. Хочется безоговорочно подчиняться твоей власти, хочется твоей любви и ласки, хочется принадлежать тебе… всегда… — откровенничает Тина.

— Ого. Ты уверена, что всё это обо мне? — впервые слышу подобную характеристику.

— О тебе, конечно, — она томно смотрит, не отрывая чарующих глаз, и поглаживает мой затылок шаловливыми пальчиками. — Я так чувствую. Ты моя жестокая нежность.

— Жестокая нежность? — снова удивился. — Ещё больше запутался, — разрываю объятия, сажусь, потом устраиваю её на своих коленях. — Объясни. Ты считаешь, что я жестокий?

«Кажется, перегнул тогда в клубе, напугал, и теперь подсознательно она будет ждать резких грубых действий» — я ведь не такой.

Причинять женщине боль намеренно из садистских побуждений, с целью получить удовольствие от этого — не про меня. Но из-за Тины сносит крышу постоянно, и теряю контроль. Пройдёт ещё немало времени, пока мои эмоции перестанут чрезмерно фонтанировать, улягутся и войдут в правильное русло, иначе могу потерять её, задушить собой…

— А слово нежность пропустил? — она обхватывает моё лицо ладонями и покрывает поцелуями. Тащусь от подобных жестов. Любовь Тины настолько чиста и естественна в своём проявлении, что буквально ощущаю, как проникает в каждую клеточку тела.

— И как это связать с жестокостью? — прикрываю глаза и наслаждаюсь простой лаской.

— Э… м-нн… как бы точнее сказать… — она продолжает целовать мои веки, задумавшись на минуту. — Жестокая нежность — это сочетание не сочетаемых понятий. В твоём случае — смесь многогранных чувств и всевозможных оттенков эмоций. Ты не жестокий, нет, хотя и мягким нельзя назвать… Нежность в тебе присутствует, но на публику не показываешь это, оставаясь всегда серьёзным, чтобы никто и никогда не узнал, что есть на свете вещи, заставляющие испытывать тебя слабость. Именно так думаю…

«Как интересно, и главное безошибочно, она описала мою натуру».

— Красиво говоришь. Моя слабость — это ты, — улыбаюсь. Ловлю сладкие пухлые губки, целуя их жадно и напористо.

— А я знаю, — Тина резко разрывает поцелуй и заразительно смеётся, откинув голову назад.

— Ах, так! — падаю вместе с ней на кровать. Нависаю сверху и удерживаю её запястья над головой. — И как давно раскусила меня?

— Я не кусаюсь, — смотрит с хитринкой в глазах, — или…

Медленно тянется к моему рту. Потом нежно покусывает нижнюю губу, обводит контур языком и посасывает место укуса.

— Решила окончательно свести с ума? — завожусь с пол-оборота. Теряю голову от её прикосновений.

— Я ведь твоя слабость, — она выгибается в моих руках, желая снова поцеловать, а ножками обхватывает мой торс.

— Люблю тебя, сладкая…

…На следующий день мы поехали в посёлок. Тина хотела провести весь день там, помочь моей маме по дому, пока вопрос с домработницей не решён, и чтобы со спокойной совестью наслаждаться отдыхом, на который мы собрались — наша первая совместная поездка. Впереди нас ждут чудесные три дня и две ночи на берегу персидского залива.

Конечно, без праздничного ужина