На этом всё. Дальше сама.

Распрощались.

Разошлись.

Как в море корабли.

***

В конце концов, моя жизнь вернулась в привычное русло. Я снова начал гулять по тёлкам. Еб*ться со всеми подряд, отрываться на полную катушку! Чтобы забыться. Чтобы заглушить горе выпивкой и грязным трахом. Но чем больше брал, тем больше хотелось. И тем больше бесился, что не мог насытится, не мог притупить грёбанную боль. Не мог найти той идиотской таблетки, которая сделала бы меня счастливым.

Разве что… глоточек змеиного яду.

А когда вернулся в Омск, через несколько дней после командировки, поздний звонок от охранника меня неприятно удивил. Я хотел немного расслабиться, закинуться вискарём и, уединившись в джакузи, врубив на плазме порнуху, подрочить в ванной, потому что от шлюх уже тошнило, как вдруг, видеокамеры у центральных ворот моих владений показали мне, «забавную», на хрен, картинку!

– Кирилл Львович, вы это видите? Что делать? – захрипела рация, оставленная на журнальном столике. Начальник охраны среагировал молниеносно.

Клацнув мышкой на мониторе рабочего ПК, я увеличил картинку. И, в мгновение ока, одеревенел от ступора. Даже глаза хорошенько протёр кулаками. Мало ли, показалось?

Надо же.

Вот так сюрприз!

Давно не виделись, Лилия! Ну, и какого хрена ты, будто одержимая дьяволом, бросаешься на мои ворота? Боже! Что за х*ета на ночь глядя? Пора завязывать с бухлом.

– Босс, – грозно повторил Федор, – Приструнить идиотку, или как?

– Нет! Узнай, чего она хочет. И впусти.

– Дамочка не в себе. Явно же. Вы на её внешний вид посмотрите, на одежду, на волосы. Вы её знаете? Как будто с психушки сбежала.

– Знаю. Заткнись и впусти. – Рыкнул, приглушив свой рык глотком ядрёного «Дениелса».

***

– Ты! Ублюдок! – Набросилась на меня дикой кошкой прямо на лестнице моего дома! Твою ж мать! Ещё чуть-чуть, и глаза бы выцарапала. Реакция была молниеносной. Я просто защищался. Выкрутил ей руки за спину и бесцеремонно прижал лицом к стене. – Отдай моего ребёнка! Отдааай, сволочь! – Я ничего не понял. Хотя нет, понял, что Лилия, похоже, в конец обдолбалась.

Она выглядела так, будто её постирали в стиральной машинке.

Бледная, с опухшими красными глазами, взъерошенными волосами.

Не та миловидная красотка, которую я когда-то знал и имел в её узенькую дырочку.

Девчонка снова попыталась меня ударить, но я её опередил. Слегка шлёпнул по лицу, чтобы вернуть из мира кайфа обратно в суровый мир реальности.

Демидова взвизгнула от хлёсткой пощёчины, скривилась и немного угомонилась.

А затем, вцепившись руками в воротник моего халата, агрессивно зашипела:

– Я знаю, что это ты сделал! ТВАРЬ! Это ТЫ УКРАЛ моего малыша.

– Тужься, девочка! Давай, тужься!

Закричала! Застонала! До привкуса крови во рту! До острой рези в глазах и рваной боли в мышцах, в области таза.

– Ну же! Ещё немного, милая! Расслабляться нельзя!

Сжав кулаки, не обращая внимание на кошмарную боль, со всей силы напрягла пресс. Пот ручьями струился по вискам, капал на больничную сорочку. Белую, в синий горох. Но я не сдавалась. Особенно, после того, что мне удалось пережить. Особенно, после того, как Большаков харкнул медикам в лицо, что он, мол, не муж мне, а просто начальник.

Это меня выбесило. Но и одновременно придало новых сил.

Адреналин закипел в венах, а злость притупила боль.

Тужилась и думала, о НЁМ думала, о том, что отвернулся от меня, не стеснялся хамить и грубить. Обманул, осеменил, вышвырнул как ненужную дребедень!

Только злость и ненависть, вопреки всему, помогла справиться с муками во время потуг.

– Вооот! Уже видно головку! Хорошо! Молодец! Глубокий вдооох и… На выдохе тужься!

Поморщившись, зашипев от выкручивающих на износ ощущений, я снова потужилась. Ещё раз. Ещё. И ещё пару раз.

Господи! Прошу! Спаси и сохрани!

Когда уже эта проклятая боль закончится! Божееее!

Два дня! Как будто прошло два дня с того самого момента, как меня экстренно доставили в родильный зал. И вот я здесь! Понятия не имею, что мне делать, к чему готовиться! И как вообще правильно себя вести! На курсы по подготовке к родам я не ходила, а из слов Катерины, ей, например, они вообще не понадобились. Ибо, столкнувшись с реальной практикой, советы могут отправиться куда подальше.

Лицо акушерки в моих глазах раскололось на две части. В голове завертелся торнадо. Воздух, что врывался в ноздри и проникал в лёгкие, будто наполнился не кислородом, а ртутными парами. Я начала чувствовать невесомость и покалывание в пальцах, как следствие предвестника грядущего обморока. Но, буквально за минуту до того, как окончательно раствориться в небытие, я, наконец, услышала звонкий и голосистый плач младенца.

Что-то тёпленькое и крошечное коснулось груди.

Мамочки!

Неужели… Свершилось?

Я ничего не видела, кроме размытых силуэтов, лишь слышала жалобный ор ребёнка, какую-то невнятную болтовню акушерок, и чувствовала приятное тепло на своей груди.

Крик малыша нарастал с каждой секундной.

До дрожи! До слез в глазах! До непроизвольной улыбки на обезвоженных губах!

Проморгавшись, я наконец, поняла! Увидела! Заметила! Почувствовала родную энергетику, исходящую от маленького, крикливого комочка, слегка сморщенного, бледно-синего человечка, лежавшего где-то в области солнечного сплетения и жалобно ворчащего.

Боже, милый. Неужели…

Невероятно! Быть не может!

Это чудо!

Самое настоящее, неземное, удивительное чудо!

Он родился.

Мой мальчик!

Мой сыночек!

Только что появился на свет.

***

– Мальчик! Поздравляю, мамочка!

Посмотрела на него, такого крошечного, такого беспомощного, и разрыдалась. В голос. Сквозь водопад слёз, что бурными реками неслись по бледным щекам.

Казалось бы, услышав мой вопль, малютка даже немного успокоился.

Прикоснулась к нему дрожащими пальцами. Первое прикосновение… Невидимые взору разряды прошли через пальцы, заставляя вздрогнуть нас обоих.

Первая встреча.

И наше знакомство.

Без слёз и улыбки не обошлось.

Первое впечатление… и я будто увидела точную копию Кирилла. Об этом ещё конечно же рано судить. Но… таким была моя первая импрессия, стоило только взглянуть в миниатюрное личико только что появившегося на свет дитя. Надеюсь, это всего лишь мираж. Надеюсь, малыш будет и останется лишь моим. Во всех отношениях. Как в характере, так и во внешности.