– Привет, – без малейшего смущения сказал он. – Тусите тут с залетными? – поинтересовался он, поместному выговаривая слова.

Лиз кивнула.

– Жарко сегодня, да?

Даррен лениво потянулся.

– Ага. Клево. – Он посмотрел на Рози: – Ты как, красотка?

От такого комплимента девочка расплылась в улыбке. Следом за Дарреном к ним подошла и Келли – худая и очень загорелая блондинка в кислотно-розовом бикини, таком крошечном, каких Лиз еще не доводилось видеть.

– У вас как, все путем? – спросила она и взяла Даррена за руку, словно даже секундное расставание с ним было для нее невыносимым.

Лиз спросила про Айрис, которую не видела с прошлой недели, и сказала, что забежит на днях за лотерейным билетиком.

– Все мы надеемся выиграть, да, Лиз? – поддразнил ее Даррен.

Она улыбнулась:

– Да, если повезет, будет здорово. А как там Дорис? Ей уже назначили дату операции?

– Назначили, да, но потом отменили, так что сейчас опять все сначала начинать. А кстати, – он заулыбался, – в субботу же у нее день рождения! Семьдесят пять стукнет. И мама надумала пикник устроить. – Он рассмеялся так, словно ни при каком другом раскладе на пикник не пошел бы. – Она и тебя собиралась пригласить, так что я ее, считай, опередил. Придешь?

Лиз почувствовала, что краснеет. Конечно, мило с его стороны, но даже если бы она и могла, то не приняла бы этого приглашения.

– О нет. Я не…

– Мы, наверное, в Тинтагель поедем. Ба у нас любит прокатиться.

Спокойный и добродушный, Даррен выгодно отличался от большинства знакомых Лиз современных парней.

– Рози, ты бывала в Тинтагеле? – спросил он. – Там еще король Артур жил, ты об этом слыхала?

Нет, Рози там не бывала. До расположенного на другом берегу Тинтагеля было пятьдесят миль, и Лиз с дочерью так туда и не добрались, хоть и давно мечтали.

– Я по субботам работаю, – извинилась Лиз, – к сожалению.

– Ну тогда отпусти с нами Рози. Она-то по субботам не работает, правда? – Даррен подмигнул девочке, и та застенчиво улыбнулась в ответ.

– Я поговорю с Айрис, – сказала Лиз, подумав, что подруге только еще чужого ребенка на празднике не хватает.

– Давай, поговори. – Даррен обнял Келли за плечи, и та прильнула к нему. – Ну что, Рози, значит, увидимся в субботу?

По дороге домой они взяли в пекарне пару булочек – на вечер, для Пэт и Рози, но, дойдя до дома и усевшись на кровать в своей прохладной спальне, Рози опять пожаловалась на головную боль.

Лиз нахмурилась.

– Ты, похоже, на солнце перегрелась. Я же говорила – надень бейсболку.

– Терпеть не могу бейсболки.

Лиз вытащила лекарство и заметила, что пузырек почти опустел.

– У тебя в последнее время то и дело голова болит. Надо нам к окулисту сходить, на всякий случай.

Рози готова была расплакаться.

– Ты постоянно про окулиста говоришь! Надоело уже! Я не буду носить очки. У меня уже и так здоровенная нога и клешня вместо руки – хватит с меня издевательств.

Вон оно что. Значит, Рози переживает из-за очков. Лиз присела рядом и обняла дочку.

– Прости, что я опять об этом заговорила. – Лиз твердо решила больше не заводить об этом разговор, пока Рози не станет лучше.

Лиз заскочила к Пэт – якобы чтобы проводить ту до «Голубки». На самом же деле Лиз хотела поговорить со старушкой наедине – посетовать на головные боли Рози.

– У нее в последнее время постоянно голова болит! – прокричала Лиз.

Они стояли у Пэт в прихожей, обе двери – и входная, и задняя – были распахнуты, так что лицо приятно обдувало сквозняком.

– Как-как? Что ты сказала? – На Пэт была черная свободная юбка, подол развевался, словно у танцовщицы фламенко. Похоже, глухота у старушки прогрессировала.

Лиз повторила – на этот раз еще громче:

– Как думаете, может, ей очки надо носить?

Пэт вытерла о цветастый фартук руки. Когда пришла Лиз, она подрезала в палисаднике розы, и из кармана торчали секаторы.

– Думаю, она просто перегрелась, мы все так устали от этой жары. Бедный мой барашек, – она отбросила с потного лба прядь седых волос, – не привыкли мы к такой бане.

В «Улитке на часах» Роберт распахнул все окна и двери, но внутри все равно стояла духота. На барной стойке жужжал небольшой вентилятор, но прохлада чувствовалась, только если стоять прямо перед ним.

– Надеюсь, жара нам гостей не распугает, – понуро пробормотал Роберт, уставившись в пол, – я хотел несколько вентиляторов купить, но у них оставалось только два маленьких.

– Жаль, что нельзя выставить столы на улицу, – сказала Лиз, – на тротуаре тогда не развернешься.

На кухне Джесс собирал еще один вентилятор – большой напольный. Кожа у паренька приобрела коричневатый оттенок, а волосы, в лучшие времена светлые, выгорели почти добела. Он словно просился на буклет, рекламирующий корнуолльские пляжи.

– Ходил сегодня на пляж? – спросила Лиз. Она знала, что Джесс целые дни проводит на песчаном пляже – том самом, который так любила Рози и где собирались виндсерферы.

Он поднял голову и улыбнулся. Белые зубы жемчужно сверкнули на загорелом лице:

– Ага. Волн не было, зато телочек навалом.

– Сексист!

Лиз обернулась и увидела Лавдей. Девушка стояла на пороге, не сводя сердитого взгляда с Джесса. Сегодня ее наряд ограничивался обтягивающим топом и черной мини-юбкой, которая едва прикрывала ягодицы. Волосы, подбритые с левой стороны, чтобы видно было крупное серебряное кольцо в ухе, она собрала в хвост, кокетливо переброшенный на правое плечо.

– Прошу прощения, ваша светлость! – Джесс насмешливо поклонился.

– Не смей так говорить о женщинах! – заявила Лавдей и, виляя бедрами, прошагала на задний дворик. – Какая мерзость! – припечатала она напоследок.

Весь вечер поток посетителей не иссякал, и Лиз едва успевала дух перевести. Стоило ей убрать грязную посуду, как возле столиков уже топтались новые гости, с нетерпением дожидаясь, когда она разложит ножи с вилками и расставит стаканы, чтобы тут же потребовать винную карту.

Вдобавок ко всему один из первых клиентов Лиз – мужчина чуть за шестьдесят – оказался заносчивым. Он явился вместе с женой, тихой мышкой. Его скверное расположение духа стало очевидно, едва они переступили порог, – с недовольной миной он практически втолкнул свою жену в зал. «Впрочем, возможно, он всегда с ней так обращается», – подумала Лиз, проникшись к бедняжке жалостью. Она попросила их подождать, пока подготовит столик, но мужчина тут же изъявил намерение сесть возле окна. И он явно привык получать желаемое.