одну и другую сторону которой были припаркованы машины. Показалось, что вот сейчас можно подойти и наконец поговорить, но она слишком хорошо знала своего шефа, чтобы ослушаться и сделать по-своему.

Улица Пети-Шан была более оживленна: кафе, пешеходы, велосипедисты. Их ловко оббегал сначала Эмиль, потом Вера. Вдруг он начал петлять, заворачивая то направо за угол, то налево, то опять вернулся на улицу Пети-Шан. Вера поняла, что Эмиль пытается сбить кого-то со следа.

Наконец он остановился у высокой каменной стены, под золотистой вывеской, расположенной над двумя черными арочными дверями из крашеного железа – «Пале-Рояль». Тут же была приколочена и привычная синяя табличка с названием улицы: «Рю де Божоле».

Они находились позади дворца Пале-Рояль, построенного знаменитым кардиналом Ришелье, которого так ненавидели мушкетеры. Эмиль обошел стену и завернул за угол. Там была просторная аркада – вход в сад, перегороженный решетчатым ограждением с острыми кольями на концах. Он ловко перескочил через них и исчез из виду.

Вера остановилась перед ограждением и долго пялилась на острые пики, держа в руке аптечный пакетик. Вдруг мужчина, сидевший за ротанговым столиком кафе по ту сторону решетки, поднялся и протянул руку.

– Позвольте помочь, сударыня. Ваш кавалер – невежа. Как можно бросать даму в такой неловкой ситуации!

Вера обомлела, но помощь приняла. Кое-как, поддерживаемая сильными руками галантного месье, следуя его вежливым указаниям, ставя ноги так, как он велел, и держась там, где он показывал, Вера перелезла на ту сторону сада.

– Благодарю вас. – Она жарко пожала руку незнакомцу.

– Приятного дня! – Если бы у этого чудного господина была шляпа с перьями, он наверняка бы подмел ею пыль у их ног. В этом был весь Париж, в нем еще не перевелись храбрые д’Артаньяны и любезные Атосы!

Теперь нужно было найти Эмиля.

Она безуспешно обошла кафе и магазины с сувенирами под колоннадой, погуляла по аллеям, полюбовавшись на голые каштаны, на которых уже появились розовые и белые бутоны, обошла фонтан, не зная, куда приткнуться, – всюду ходили люди, сидели на скамейках, читали на траве, беседовали друг с другом, пили кофе. От запаха из кофейни подвело желудок, Вера вспомнила о так и не состоявшемся завтраке. После такого марафона она бы съела слона, запив его ведром кофе, а лучше двумя.

Она еще раз обошла фонтан, водная гладь которого била в глаза солнечными бликами, и села на пустую скамейку напротив статуи юноши с каким-то животным. Пакетик из аптеки положила рядом и, вынув смартфон, стала проверять сообщения – пусто. Полковнику никто не пишет. Вздохнув, Вера сфотографировала скульптуру, загнала фото в поисковик Яндекса, и тот выдал название: «Пастух и козел».

– Козел, – прочла Вера, точно выругавшись.

И тут кто-то опустился на ее скамейку, сев с краю.

– Не дергайся, – приказал Эмиль и, уронив локти на широко расставленные колени, опустил капюшон ниже на лицо. – Смотри в экран. Мы незнакомы. Продолжай ковыряться в телефоне. Отвечать будешь, только поднимая его к губам, будто записываешь голосовые.

– Хорошо, – сказала Вера, послушно поднеся ко рту телефон. У нее громко заурчал живот не то от голода, не то от страха и волнения.

– Меня подставили, – заговорил Эмиль, уткнувшись взглядом в землю. Капюшон полностью скрывал его лицо. – Надеюсь, хоть ты мне поверишь.

Вера поднесла телефон ко рту:

– Верю.

– Этот козел Ксавье взломал мои компы и сделал так, будто я с одного из них отключил в его центральном офисе систему охраны.

– Ты в этом уверен?

– Нет.

– Но говоришь уверенно.

– Я сейчас зол, очень зол! Готов обвинить хоть папу римского. Но, увы, виноват сам. Я, скажем так, давно не загружал кое-какие обновления, и вот – результат.

– Ох, – только и сказала Вера. Телефон остался лежать в обессиленной руке на колене.

– Я распутаю это дело. Они думали от меня избавиться, но не-ет, – его голос задрожал гневом, – от Эмиля Герши просто так не избавиться. В том, что это сделали, чтобы помешать расследованию смерти владельца Ардитис, нет никаких сомнений. Ты должна мне помочь.

Вера кивнула, почти повернувшись к нему.

– В телефон говори! – зашипел Эмиль.

Она вскинула смартфон к уху.

– Я буду так говорить, а то от страха забываю его поднимать, – пробормотала она чуть не плача.

– Ты можешь отказаться. Мне никто не верит – ни Кристоф, ни Юбер, ни Зоя. Я один в поле воин. Поэтому поддержки полиции не будет. Она теперь только мешает. Меня пытались выследить, я утопил телефон, остался без мотоцикла. Полная жопа, понимаешь? Так что можешь не присоединяться, компанию я составлю плохую. А ты только ВНЖ получила. Одно неловкое движение – вышлют.

– Что я должна делать?

Эмиль ответил не сразу, Вера услышала его короткий, нервный смешок. Он чуть повернул голову, из-под капюшона сверкнули глаза.

– За что я обожаю русских – в любое пекло без вопросов. Во мне самом есть эта взрывная сила. Мой дед – Емельян Гершин семнадцать лет провел в тибетском монастыре, служил там доб-добом – монахом-воином, потом переехал в Нью-Йорк, участвовал в кругосветных гонках, а погиб при Сталинграде, причем это не точно. Как-нибудь справлюсь с горсткой богатеев, которые считают, что им можно все. Обещаю, мы выпутаемся из этого дерьма.

Некоторое время он сидел молча, тяжело опустив локти на колени и глядя в землю.

– Езжай с Даниелем в Пон Д’Азур, – наконец выдавил он. – Жди меня там. И еще… Никому не верь, слышишь? Все врут! Смотри во все глаза. Никому не верь, даже Даниелю. Помнишь, я говорил, что мы с ним повздорили? Он звал меня Марсием…

Веру привлекло какое-то шевеление слева. Со стороны одной из четырех аркадных стен дворца появилась толпа в черном. Через секунду глаза Веры различили знакомые спецовки со шлемами и винтовками – BRI!

– Эмиль Герши и Вера Максимова! – раздался над парком голос из громкоговорителя. – Прошу оставаться на своих местах!

Кристоф приближался к ним с белым мегафоном в руках.

Сердце Веры замерло, перед глазами все поплыло. Эмиль схватил пакет из аптеки и понесся по аллее сада Пале-Рояль куда-то к противоположному выходу. Он знал, что в общественном месте стрелять не будут. Вера подняла глаза: он удалялся, с головы слетел капюшон, обнажив черные волосы, торчащие иглами, как у ежика Соника. Вокруг толпились люди, гуляющие останавливались, смотрели на него, на группу быстрого реагирования и особо не паниковали. В Париже люди были привычны ко всяким стачкам, демонстрациям, митингам, – революция текла по жилам французов вместе с кровью.

Кристоф подошел и с укоризной посмотрел на нее сверху вниз взглядом ястреба. Вера представила