Выяснив, что хотел, Гуров сел в машину и поехал в управление. За всеми сегодняшними разъездами и ожиданиями он снова не заметил, как очередной рабочий день подошел к концу, и теперь спешил, чтобы застать на работе Мишина и узнать о результатах его переговоров с владимирскими коллегами.

Припарковавшись у Главка и поднявшись на второй этаж, он направился к кабинету молодого следователя и резко распахнул дверь:

– Здравствуй, Гриша! Есть новости?

– О! Лев Иванович! – радостно улыбнулся тот. – Здравствуйте! Проходите, пожалуйста. Как раз хотел с вами поговорить. Я звонил во Владимир, как вы посоветовали, разговаривал с коллегами. В целом они пообещали сделать все, что смогут, но предупредили, чтобы особо радужных надежд мы не питали. Брать ведь действительно нужно с поличным, а это, похоже, не так просто. Город маленький, все всех знают. Если возле злачных мест, подобных этому клубу, появляется полицейский, об этом сразу же становится известно, и вся эта шушера моментально прячется в разные щели или на крайний случай просто сбрасывает товар. Так что вероятность – пятьдесят на пятьдесят.

– Что ж, и это неплохо. Главное, чтобы они не афишировали, что ищут конкретного человека. Пускай это будет обычный рейд. Ты про конфиденциальность упоминал?

– Да, конечно. Этот пункт особенно акцентировал, как вы и советовали.

– Вот и отлично. Об этапировании договорился?

– Да. Решили там его не держать, как возьмут, сразу отправлять к нам. То есть, конечно, если все удачно сложится. Но в любом случае это будет не быстро – пока задержат, пока оформят, пока привезут. Так и получится, что он только ночью сюда прибудет.

– Будем надеяться, что так оно и произойдет. А если затея эта выгорит, то допрашивать его нужно будет тепленьким, пока очухаться не успел.

– Да, я уже сказал ребятам, чтобы, если подозреваемого привезут, сразу мне звонили. Хоть в двенадцать ночи, хоть в четыре утра.

– Хорошо. Вот и ты мне тоже позвони. В четыре не стоит, но часиков в пять уже можешь. Чтобы где-то к шести, как говорится, с восходом солнца, мы с тобой, бодрые и веселые, уже смогли начать интересный разговор с гражданином Булавиным. Во время рабочего дня у нас, как сам понимаешь, и другие дела найдутся, так что нужно все это начать пораньше, чтобы к утренней планерке мы были уже в курсе последних новостей.

– Понял, Лев Иванович, постараюсь все так и сделать. Сейчас главное, чтобы во Владимире все удачно сложилось.

– Я буду держать кулаки, – улыбаясь, проговорил Гуров, выходя в коридор.

Основные моменты этой запутанной истории уже вполне для него прояснились, заказчик и исполнитель были известны. Дело только за получением доказательств, и, поскольку процесс этого получения он предполагал начать с разговора с Булавиным, сейчас ему оставалось только ждать.

Чтобы не зацикливаться на бесплодных предположениях о том, удастся или не удастся владимирским полицейским задержать Лелика, Гуров решил просмотреть текущие дела и хотя бы отчасти наверстать упущенное за эти несколько дней, посвященных поискам убийцы Проскурина. Углубившись в работу, он снова не заметил, как прошло время, и отправился домой только тогда, когда обнаружил, что стрелки на часах приближаются к девяти вечера.

Ранним утром в пятницу полковника разбудил телефонный звонок. Взяв в руки трубку и увидев на экране красноречивую пятерку и два нуля, он с улыбкой подумал, что в дисциплинированности молодому поколению не откажешь. Мишин позвонил ровно в назначенное вчера время.

– Лев Иванович? Извините, если разбудил, – негромко и деликатно произнес молодой коллега. – Вы сказали, чтобы я позвонил, если Булавина привезут, так вот я и…

– Да, Гриша, спасибо, я понял. Ты где сейчас?

– В изоляторе. Решил допросить его здесь, чего возить туда-сюда? Только дежурных понапрасну тревожить. Все равно сейчас в управлении никого нет, все закрыто.

– Правильно. Чем меньше шума, тем лучше. Я сейчас подъеду, подождешь полчасика?

– Да, конечно.

– Лады.

Гуров быстро собрался и вскоре уже ехал по направлению к следственному изолятору.

Прибыв на место, он застал сонных дежурных, при разговоре едва сдерживающих зевоту, и возбужденного, бодрого Мишина, который от нетерпения чуть не подпрыгивал на месте.

– И как все удачно получилось, вы даже не представляете, – не умолкая, тараторил он, проходя вместе с Гуровым по коридору. – Там у них в этом клубе «жучок» какой-то имелся, как выяснилось, так что при случае почерпнуть полезную информацию было откуда. И главное, выяснилось, что он этого Булавина знает. Самого его в лицо знает и машину тоже, на которой он приезжает. Так вот, коллеги наши уважаемые все, что нужно, выяснили, да и засели там в кустах где-то прямо с вечера. Спрятались так, что никто и не знал, что прямо у них под носом полиция дежурит. А когда тачку эту заприметили, подождали, пока наш московский гость оттуда выйдет, да и взяли его прямо у входа в клуб с полными руками поличного. Представляете? Вот уж удача так удача!

– Да, повезло, – ответил Гуров. – Но и сами ребята молодцы. Не раньше и не позже – в самую тютельку угадали.

– Точно! Я тоже подумал: если бы они его еще в машине накрыли, он, скорее всего, чистым бы оказался и сказал, что все, что там в салоне спрятано, не его. Не в кармане же он возит ее, эту «дурь».

– Да. А если бы стали дожидаться, пока в клуб войдет, он все скинуть бы успел или передать кому-то. Молодцы, профессионально сработали. Что ж, зови его, красавца, поговорим о делах наших скорбных.

Оказавшись в небольшом кабинете, куда вызывали на допрос задержанных, Гуров прошел к небольшому столику, стоявшему у стены, оставляя главное место Мишину.

– Садись, садись, – сказал он, видя, что тот собирается протестовать. – Ты дело ведешь, ты и командуй. Я вот тут, в сторонке устроюсь.

Когда привели Булавина и Мишин начал допрос, Лев некоторое время с любопытством всматривался в лицо нового фигуранта, пытаясь определить, что это за человек.

Рыжеватый веснушчатый парень, сидевший сейчас перед ним на стуле, смотрел на мир круглыми, слегка осовевшими глазами, как бы давая понять, что его незатейливая внутренняя сущность вполне соответствует простецкому внешнему виду. Но уже само то старание, с которым он это подчеркивал, выдавало его, ясно показывая, что в действительности он совсем не таков, каким в данный момент хочет себя представить.

– Честное слово, первый раз в жизни, товарищ начальник! – тараща мутные серые глаза, говорил он. – Ребята попросили знакомому своему передать. Я даже и не знал, что там было, в этом свертке. Сказали – отвези, я и отвез. Что мне, жалко, что ли? Если бы я знал, что там наркотики, да я бы ни в жизнь не согласился! Разве ж я не понимаю. Это же отрава, яд настоящий. Людей губить. Разве ж мне не жалко! Отпустите меня, а? По глупости ведь попал, в первый раз. Можно сказать, вслепую использовали. Я больше никогда! Вот клянусь! Ни одного пакета больше ни от кого не возьму. Близко не подойду! Клянусь!