– Война войной, а под пули и ядра зря лезть не следует, – покачала она головой и умолкла. Я тоже притих.

– Сыграйте нам что-нибудь, Платон Сергеевич, – попросила она после паузы. – И спойте. Катя вас хвалила, – она глянула на служанку, которое все это время не проронила ни слова, забившись в уголок.

– Что спеть, Анна Алексеевна? Веселое или грустное? Про войну или любовь?

– Про любовь, веселое, – ответила она.

– Про нее веселых песен не бывает.

– Отчего? – удивилась она.

– Не знаю, – развел я руками. – Но все песни про любовь грустные.

– Хоть такую, – согласилась она.

Я взял гитару и пробежался пальцами по струнам. Что ей спеть? Что, если Антонова нашего, Юрия Михайловича? Про любовь у него замечательно. Простенько, но трогает душу. Нет, не буду. Простоваты песни Антонова для этого времени, тут привыкли к «изячному». В высшем обществе, естественно. Дамы здесь не какают, а порхают, аки бабочки, и пахнут розами. Ладно, ограбим французов. Нечего их, супостатов, жалеть.

Tombe la neige.

Tu ne viendras pas ce soir

Tombe la neige.

Et mon coeur s’habille de noir…[38]

Глаза у графини стали большими, Катя придвинулась ближе. А то! Мировой хит. И неважно, что сочинят через полтора века.

…Tu ne viendras pas ce soir”,

Me crie mon désespoir

Mais tombe la neige,

Impassible manège.[39]

Я умолк и поклонился – ну, насколько это можно сделать сидя. Графиня похлопала в ладоши.

– Браво, Платон Сергеевич! Вы и по-французски сочиняете?

– По мере сил, Анна Алексеевна.

– Это вы о своей возлюбленной пели?

– У меня нет возлюбленной, Анна Алексеевна. Вообще никого – один как перст.

Сказав это, я хотел было шмыгнуть носом и пустить слезу, но решил, что будет перебором, поэтому только вздохнул.

– Странно, – покачала она головой. – Мужчина вы пригожий, статный, образованный. И офицер храбрый, как мне поведали. Стихи сочиняете, поете. Неужели не нашлась та, которая полюбила бы вас?

– Кого любить, Анна Алексеевна? Нищего подпоручика? Я-то и дворянином стал менее месяца тому, до этого в мещанах числился. Бастард…

Она сконфуженно умолкла.

– Кстати, – спросила минутой спустя. – Почему за чаем вы отказались от яиц и попросили каши?

Я понял, что графиня хочет сменить тему разговора.

– Привык, Анна Алексеевна. К слову, гречневая каша – это здоровая пища, в отличие от яиц, – я едва не сказал «в майонезе», – в соусе из желтков и сливочного масла. Это я вам как лекарь говорю.

– И чем же грозит нездоровая пища? – заинтересовалась она.

– Расстройством пищеварения, рыхлостью тела. Может испортиться цвет лица, на теле явится сыпь.

– Вы шутите?

– Отнюдь.

– Послушать вас, так мне следует рассчитать повара и нанять кухарку из простонародья, – улыбнулась графиня.

– Зачем? Повар у вас, судя по всему, искусный, и платите вы ему немало. Вот он и старается. А как можно угодить хозяйке? Подать ей вкусное блюдо. Если прикажете варить кашу, он ее приготовит, как и другие кушанья.

– Хм! – сказала она. – Велю Жюлю поговорить с вами. Вы расскажете ему о здоровой пище, а он пусть приготовит. Надеюсь, вас это не затруднит?

– Нисколько, – поклонился я. – Будет интересно попробовать щи или борщ в исполнении француза.

Орлова засмеялась, Катя ее поддержала.

– Вы так любите борщ? – спросила графиня, отсмеявшись.

– Обожаю, особенно на говяжьей косточке. Царское блюдо!

– Скажете, Платон Сергеевич! – улыбнулась Орлова.

– Его очень любила императрица Екатерина Алексеевна[40].

– Хм! – графиня посмотрела на меня с интересом. – А вы неплохо осведомлены о жизни коронованных особ. Откуда?

– Читал много.

– И где о таком пишут?

– За границей.

– Я жила там, но подобного не читала, – сказала графиня, – но не удивлюсь, коли пишут. Чего только не говорят о русских! Вы там чем занимались?

– Лечил людей.

– Успешно?

– Не жаловались.

– Яков Васильевич вас хвалил.

– Его превосходительство добрый человек. Признаюсь, Анна Алексеевна: лекарь я неплохой, но хирург никудышный. Ну, там пулю достать, рану зашить, перевязать могу, а вот отнять руку или ногу – увы! – я развел руками.

– Скромничаете, – не согласилась графиня. – Просто так Яков Васильевич хвалить не станет – не тот человек. Сейчас я вас испытаю. Не возражаете?

– Ничуть.

– У меня к вечеру нередко болит шея, а то и голова.

– В каком месте?

– Здесь, – она указала на затылок.

Ага!..

– Могу я вас попросить покрутить головой? Вот так! – показал я.

Она недоуменно посмотрела на меня, но подчинилась. Сделав несколько движений, сморщилась.

– Хрустит в шее?

– Да, – подтвердила она.

– Остеохондроз.

– Это что?

– Заболевание шейного отдела хребта. Обычно наступает в зрелом возрасте, но встречается и у молодых. Болезнь не смертельная, однако доставляет неприятные ощущения.

– Как ее лечить? Я при болях принимаю лауданум.

– Вот этого не советую. Частый прием этого лекарства вызывает привыкание.

– И что делать?

– Как вы спите?

– То есть?

– Лежа или полусидя? Какая подушка?

– Обычная, из пуха, – пожала она плечами.

– Большая?

– Под плечи.

– Замените. Скажем, на такую, – я взял с сиденья подушку-валик. Разнообразных подушек в дормезе хватало. – Прикажите набить ее шерстью, лучше овечьей. Укладываясь спать, кладите под шею. Поначалу будет неудобно, но со временем привыкнете. Плечи при этом должны лежать на матрасе. Еще рекомендую массаж шеи и воротниковой области.

– Это что? – удивилась графиня.

М-да, прокололся. Лечебный массаж здесь пока не известен. Его методы только начинают разрабатывать, а в практику он войдет только в конце двадцатого века.

– Как мне это объяснить вам, Анна Алексеевна? Могу показать на ней, – указал я на Катю.

– Извольте, – кивнула графиня.

– Катенька, сядьте рядом и повернитесь к ее сиятельству спиной, – попросил я.

Служанка послушно выполнила просьбу, перед этим получив одобрительный кивок от графини. Я положил руки ей на шейку.

– Смотрите, Анна Алексеевна! При массаже пальцы и ладони лекаря согревают и разминают мышцы на шее и в воротниковой области, – я изобразил массаж. – Вследствие таких процедур они приобретают тонус и лучше держат голову, снижая нагрузку на хребет и тем самым ослабляя болевые ощущения. У дам шейки обычно тонкие, мышцы там слабые, их нужно укреплять. Еще помогает вращение головой – двадцать-тридцать раз в каждую сторону ежедневно. Можно и больше. Главное, чтобы регулярно.

– Не все понятно, но любопытно, – кивнула графиня. – Вы умеете делать этот… массаж?

– Я им зарабатывал на жизнь.

– Сделаете мне?

– Не сейчас. Нужно, чтобы экипаж стоял, в движении его качает.

– Что потребуется?

– Обнажить шею и плечи, лечь на живот и почувствовать себя покойно. Предупреждаю: вы можете испытывать боль. Небольшая допускается, но в случае сильной нужно непременно о том сказать. Еще понадобится немного масла –