– Само собой! – кивнула графиня. – Встанем на дневку – покажете. А теперь спойте нам еще чего, Платон Сергеевич!

* * *

Чувство, которое испытывала Анна, можно было определить, как смятение. С одной стороны, ее безмерно раздражал этот бурбон. (Не бурбон, конечно, но она уже привыкла звать его так.) Дурно воспитанный, не обученный хорошим манерам (какой из него князь!), он держался по отношению к ней, как к девице из мелкопоместных дворян – ни трепета, ни почтения. Не пытался говорить комплименты, не смотрел томно, вздыхая, не просил в награду приложиться к ручке. Анне, привыкшей к мужскому вниманию, это казалось оскорбительным. А все почему? Наглый бурбон не видел в ней женщину. Понятно, что она ему не пара: подпоручику мечтать о графине Орловой-Чесменской непозволительно даже в мыслях. Но ведь мог хотя бы изобразить? Чучело в драном мундире…

Но, другой стороны, Анна с ужасом ощущала неудержимое влечение к этому чурбану. Не красавец, да (и красивше видели!), но необыкновенно привлекательный. Умен, образован, обаятелен. Замечательно поет и рассказывает. И голос у него приятный: бархатный и ласковый. Анна не понимала, почему вдруг захотела, чтобы он сделал ей массаж. В конце концов, у нее есть личный лекарь из немцев, господин Фенцель, и она до сего дня была им довольна. Правда, массаж немец никогда не предлагал, не говорил, отчего у нее болят голова и шея, а в ответ на ее на жалобы подавал стакан с водой, куда щедро капал лауданум. После той микстуры ей хорошо спалось…

На дневке они, укрывшись в дормезе, приступили к процедуре. В экипаже сиденья легко превращались в спальные места, и одно такое приготовили. Катя помогла хозяйке снять нижнюю рубашку, расшнуровала платье и опустила его ниже, оголив плечи. Бурбон попросил мыло и тазик с водой, омыл в нем руки и вытер батистовым полотенцем. После чего плеснул в ладонь масла из принесенной Жюлем бутылки, растер в руках и склонился над Анной. Она сжалась.

– Пожалуйста, Анна Алексеевна! – попросил он, легонько похлопав ее по спине. – Не напрягайтесь. Представьте, что вы маленькая, лежите в кроватке, а няня поет вам колыбельную.

Анна попыталась, и у нее вышло. В следующую минуту его ладони стали гладить ей плечи и шею. Они растирали их, и Анна ощутила теплоту. Затем в дело вступили пальцы. Они мяли ей мышцы и терли их. Стало чуть больно, но эта боль оказалась приятной. От блаженства Анна закрыла глаза: никогда прежде ей не было так хорошо. А бурбон все мял и тер, и единственное, чего желала сейчас Анна, чтобы это продолжалось бесконечно. Но увы. Не успела она насладиться новыми чувствами, как бурбон убрал руки и сказал служанке:

– Одевайте госпожу, Катенька. На сегодня хватит.

Вздохнув, Анна села. Платье сползло вниз, обнажив маленькую грудь с торчавшим вперед розовым соском.

– Я выйду, – опустил взор подпоручик.

– Отчего же? – улыбнулась Анна. Ей доставило удовольствие смутить его. – Вы же лекарь. Неужто не видели женщин без одежды?

– Видел, и не раз, – согласился бурбон. – Но подумал, что вам это, возможно, неприятно.

– Вы лекарь, – повторила Анна, интонацией дав понять, кем он является для нее. – Сколько я должна вам за лечение?

– Нисколько, – пожал плечами он.

– Отчего? – удивилась она. – Думаете, у меня нет денег?

– У меня они тоже есть, – улыбнулся Руцкий, – но я рад оказать вам услугу. Приятно вспомнить былое. В последние месяцы я видел только раны, а тут шейка и плечи очаровательной женщины. У вас они просто обольстительны, Анна Алексеевна.

Комплимент был грубоват, на грани пошлости, но Анна порадовалась. Наконец-то сказал!

– Рада, что понравились, – произнесла с иронией. – Хотя мне обычно хвалят другие места.

– Так я лекарь, – развел он руками. – Сами сказали. Вижу только то, что показывают.

В дормезе было не слишком светло, но Анна разглядела в его глазах смешинки. «Дерзкий хам! – подумала сердито. – Неотесанный бурбон!» Но вслух этого, конечно, не сказала. Не хватало показать, что его слова могут вывести ее из равновесия.

– Не хотите денег – составьте мне компанию за обедом, – произнесла, выдавив из себя улыбку. – Если не боитесь нездоровой пищи, конечно.

– Почту за честь, – поклонился он.

* * *

Что до медицины дойдет, я не сомневался. Чтобы женщины упустили случай! Телевизионные передачи о здоровье видели? Умолчу об их содержании: не хочу материться. Вы на аудиторию, внимающую приглашенным врачам, смотрели? Почти сплошь женщины. Для них поговорить о здоровье и пообщаться на эту тему с врачом – все равно, что мужику сто граммов выпить. Это крест любого медика: в какой бы компании ты ни сидел за столом, но если в ней есть женщины, рано или поздно от тебя потребуют бесплатного совета. У меня была подруга, стоматолог, так любое застолье с ее участием завершалось тем, что она лезла во рты гостьям и хозяйкам. Не сама, конечно, по их просьбе. Хорошо еще, что не гинеколог…

Остеохондроз графини меня не удивил. Культуры сна здесь никакой. В ходу огромные подушки, на которых спят полусидя. Причем, чем богаче дом, тем они больше. Подушки дороги: пух для них щиплют вручную, и необходимо извести десятки птиц, чтобы набрать нужное количество. Потому эту рухлядь берегут, выделяют в приданое и отписывают по наследству. Так вот и спят поколениями на одном и том же. Представляете, сколько гадости там скапливается!

Почему я согласился на массаж? Бог знает. С одной стороны, давно не делал, и воскресить навыки полезно. Неизвестно, что меня ждет при дворе царя – вдруг и там придется лечить спины? С другой, получить шанс на законном основании погладить красивую женщину, да еще графиню, приятно. То, что ей понравится, я не сомневался. Дамы любят массаж. Как говорил мой коллега, жуткий циник: «Женщины обожают, чтобы их гладили». И добавлял после паузы: «Спереди и сзади», после чего ржал.

После процедуры графиня дала понять, кем меня считает. Здесь показать грудь постороннему – скандаль. Но какому-то лекаришке… Так римские матроны раздевались перед рабами, которых не считали за людей. Я, впрочем, не огорчился: в женихи не набиваюсь, в любовники – тоже. Характер у графини еще тот – ну, так Орлова дочка. Папенька воспитал. От таких дамочек лучше держаться на расстоянии. А вот с Катей я бы замутил. Очень приятная девушка. Ей бы сделать полный массаж – спереди и сзади. Ха-ха.

Обедали мы на свежем воздухе. Встали у придорожной поляны в обрамлении кустов. Хорошее место: с дороги не видно, и пыль не достигает. Ручеек обочь журчит. Слуги натащили из повозок стульев и