— Действовать будем по протоколу! — отрезал Матвей.

Прапорщик одобрительно кивнул и махнул рукой.

— Заходим!

Рейдовая группа студенческой дружины с Матвеем во главе втянулась в подъезд, Лука Ленивец последовал за нами, а на площадке второго этажа нагнал и утопил кнопку звонка.

— Откройте, милиция!

Почти сразу на лестничную клетку выглянул мужчина лет тридцати в домашнем халате и тапочках. Определённо — оператор.

— Чем могу помочь? — настороженно уточнил он.

Прапорщик предъявил удостоверение и выразительно глянул на Матвея.

— Жильцы сверху не беспокоят? — поинтересовался тот.

— Беспокоят! Очень сильно беспокоят! Я уже два заявления написал! — закивал квартиросъёмщик. — Они раньше хоть какие-то правила приличия соблюдали, на пару месяцев и вовсе угомонились, а теперь сплошные пьянки-гулянки начались. Бывает половину ночи приходится звуковой экран в детской держать…

Он сообразил, что сболтнул лишнего, но сотрудники милиции на вольностях с оперированием сверхсилой акцентировать внимание не стали. Матвей Пахота наклонил голову, будто прислушивался к чему-то и уточнил:

— А сейчас как? Шумят?

— Шумели, — заявил гражданин. — Так отплясывали, что люстра качалась! Теперь только хохочут, как сумасшедшие.

— Примем меры, — уверил его Матвей Пахота. — Нам бы только с планировкой квартиры ознакомиться. Они ведь у вас одинаковые с третьим этажом?

— Должно быть, — растерянно произнёс жилец, но тут же опомнился. — Да, конечно! Заходите! — он подался назад и повысил голос: — Ольга, у нас гости!

— Мы ненадолго, — предупредил Матвей, первым шагнув через порог.

— Да ёлки-палки! Ну зачем всё так усложнять? — страдальчески протянул Сергей Брак и подтолкнул Митю. — Иди давай! Карл, ты тоже. Потом мы с Петей пойдём.

Квартира оказалась достаточно просторной: из прихожей можно было попасть сразу в спальню, гостиную и кухню. Оглядевшись, мы принесли извинения за вынужденное вторжение хозяйке, которая пыталась накормить ужином двух мальчишек дошкольного возраста, и вернулись на лестничную клетку.

Матвей нахмурился.

— Значица так! — произнёс он. — Мы с Петей заходим первыми и берём на себя гостиную.

Прапорщик Ленивец выразительно откашлялся и покачал головой.

— Это не штурм, а рейд студенческой дружины! — напомнил он.

— Вот и я о том же! — едва слышно пробурчал Брак.

Громила страдальчески вздохнул и внёс в свой план корректировки.

— Ладно-ладно! Мы с товарищем Браком займёмся официальной частью. Петя, Митя, вы сразу проходите в гостиную. Карл — на тебе спальня.

— А как мы внутрь попадём? — засомневался Карл. — Постучим, они нам не откроют или откроют через полчаса, когда уже в пристойный вид себя приведут. А ломать — не вариант. Чтобы ломать — ордер нужен.

Матвей нахмурился и посмотрел на прапорщика, тот ответил ехидной улыбкой.

— Так это… — пуще прежнего насупился громила. — Надо соседа снизу из квартиры выдернуть. Ему точно откроют, если он права качать начнёт! Мол, шумят и всё такое прочее!

— Да дверь не заперта! — уверил я всех. — Могу об заклад побиться, что так и есть! Жалоба соседей на шум, незапертая дверь — вот и зайдём. Оснований вполне достаточно!

Ленивец уточнил:

— Дверь сам проверять будешь?

— Ну так!

Прапорщик кивнул Матвею, и тот скомандовал:

— Поднимаемся!

Мы взбежали на третий этаж, а там мне даже сверхспособности задействовать не пришлось, поскольку дверь и в самом деле оказалась не заперта. Она подалась и сразу упёрлась во что-то, послышалась непонятная возня и девичий писк — как оказалось, наше появление спутало все карты тискавшейся в темноте прихожей парочке.

Молодой человек едва держался на ногах, барышня в расстёгнутой кофточке соображала немногим лучше кавалера, Матвей легко выдернул их на лестничную клетку и посторонился сам.

— А чего это вы? — заплетающимся языком потребовал объяснений студент, как-то очень уж заторможенно отреагировав на вторжение посторонних.

— Так на вечеринку пришли! — рассмеялся Брак.

Матвей махнул рукой:

— Заходим!

И я первым шагнул через порог. В квартире оказалось сильно накурено, но табачный дым терялся на фоне приторно-сладкого запаха чего-то жжёного — то ли карамели, то ли зефира. Карл сразу свернул в спальню, а мы с Митей нацелились на дверь гостиной, силуэт которой подсвечивали всполохи света. Ещё там витали пронзаемые яркими лучами сизые клубы дыма, как бывает, когда хулиганьё начинает курить в кинозале прямо на своих местах.

В кинозале⁈

Я ухватил Митю за руку и шепнул:

— Проектор! Работаем!

Тот вспомнил мой рассказ о походе в фотоателье и враз подобрался, а я быстро пересёк прихожую, заглянул в гостиную и обнаружил, что на превращённой в экран простыне в соблазнительном танце изгибается изображение полуголой дамочки, а процессу её избавления от нижнего белья увлечённо внимает с десяток разместившихся на диванчике, паре кресел и даже просто кинутых на пол подушках парней. На медных ориентальных тарелках дымились вставленные в длинные мундштуки тонкие сигареты.

Эту деталь я отметил за миг до того, как в спальне раздался женский визг, а следом пронзительно заорали в прихожей:

— Облава!

И сразу — вспыхнуло! Заправленная в проектор плёнка занялась ослепительным огнём, изображение пропало, на простыне возник белый прямоугольник, кто-то вскочил с диванчика, но не попытался прошмыгнуть мимо меня, а ринулся в дальний угол комнаты. Выхода там не было, и я потратил мгновение на нейтрализацию тепловой энергии, а только плёнка перестала полыхать, и — хлопнуло!

Оператор безыскусным силовым выплеском пробил стену и нырнул в дыру.

— Чёрный ход! — завопил Митя и бросился в погоню.

Опередив меня буквально на пару шагов, он заскочил на кухню, и тут же хлопнуло вновь, а пространство перетряхнули на сей раз куда как более мощные искажения. Что-то с грохотом обвалилось, но это уже где-то дальше, это уже не в квартире.

Завалившийся кухонный гарнитур заблокировал выход