– Если я проникну на территорию и меня обнаружат, разве это их не насторожит?

– Как я уже говорил, ничего не произойдет, если вы будете в точности следовать сценарию. Вы и только вы можете получить критически важную для нас информацию и провести необходимую подготовительную работу.

– Подготовительную работу?

– Совсем скоро я расскажу о ней.

Д’Агоста ощутил новый приступ раздражения.

– Простите, что говорю вам это, но все ваше планирование пойдет псу под хвост, как только я окажусь за стенами тюрьмы. Это реальный мир, и люди непредсказуемы. Вы не можете знать, как они себя поведут.

Глинн неподвижно смотрел на него.

– Простите, что возражаю вам, лейтенант, но человеческие существа на самом деле до противного предсказуемы. Особенно в таком месте, как Херкмор, где правила поведения расписаны до мелочей. Мой план кажется вам слишком простым, даже глупым, но в этом-то и заключается его сила.

– Уверен, все кончится лишь тем, что я окажусь в еще большем дерьме. – Сказав это, д’Агоста посмотрел на Констанс, но девушка сидела, уставившись на огонь, и, казалось, даже не слышала его слов.

– Мы никогда не ошибаемся, – произнес Глинн. Его голос оставался таким же невозмутимым, и это больше всего бесило д’Агосту. – Это наша гарантия. От вас же, лейтенант, требуется лишь следовать нашим указаниям.

– Я знаю, что нам действительно требуется – помощник из числа персонала. И не говорите мне, что охранников нельзя склонить к сотрудничеству подкупом или шантажом. Господи, да они сами мало чем отличаются от преступников! По крайней мере я других не встречал.

– Только не в Херкморе. Любая попытка договориться с кем-нибудь из них заранее обречена на неудачу. – Гленн подъехал к столу. – Но если я скажу, что у нас там есть свой человек, это придаст вам уверенности?

– Черт возьми, конечно!

– И вы согласитесь с нами сотрудничать, пообещав не высказывать сомнений?

– Если человек достаточно надежный – да.

– Думаю, вы сочтете наш источник сверхнадежным. – С этими словами Глинн взял со стола листок бумаги и вручил его д’Агосте.

Д’Агоста посмотрел на него – столбик цифр, и напротив каждой – два временных значения.

– Что это? – спросил он.

– График смены охранников в одиночном блоке в период, закрытый для посетителей, – с десяти вечера до шести утра. И это лишь один пример того, какой информацией мы располагаем.

Д’Агоста недоверчиво уставился на него:

– Черт! Как вам удалось это получить?

Глинн позволил себе улыбнуться – по крайней мере д’Агоста именно так истолковал слабое движение его тонких губ.

– В этом заслуга нашего внутреннего источника.

– И кто же это, позвольте узнать?

– Вы с ним хорошо знакомы.

Удивление д’Агосты усилилось.

– Вы хотите сказать, что это…

– Совершенно верно, специальный агент Пендергаст.

Д’Агоста чуть не сполз со стула.

– Но как он сумел с вами связаться?

На этот раз на лице Глинна засияла настоящая улыбка.

– Как, лейтенант, неужели вы не помните? Вы же сами принесли мне его сообщение!

– Я?

Пошарив под столом, Глинн вытащил оттуда пластиковую коробку. Д’Агоста заглянул в нее и, к своему изумлению, увидел мусор, собранный им во время вылазки, предпринятой с целью изучения окрестностей тюрьмы. Обертки от жвачки, клочки льняной ткани были тщательно высушены, выглажены и помещены в пластиковые файлы. Внимательнее посмотрев на кусочки ткани, д’Агоста разглядел на них еле заметные надписи.

– В камере Пендергаста, как и в большинстве старых камер в Херкморе, устаревшая система канализации, сток из которой попадает в расположенный за стенами тюрьмы водосбор, а оттуда – в Херкмор-Крик. Пендергаст пишет сообщения на обрывках бумаги и клочках ткани, бросает их в канализацию, и они со сточными водами попадают в ручей. Все очень просто. Эта идея пришла нам в голову, когда департамент охраны природы обвинил Херкмор в загрязнении местных водоемов.

– А где же он взял чернила? И письменные принадлежности? Ведь их отбирают в первую очередь.

– Если честно, мне это неизвестно.

В комнате повисло молчание.

– Но вы были уверены, что он каким-то образом свяжется с нами, – наконец тихо произнес д’Агоста.

– Конечно.

Лейтенант был потрясен.

– Осталось только найти способ самим связываться с Пендергастом.

В глазах Глинна вспыхнули лукавые огоньки.

– Как только мы узнали, в какой камере он содержится, это уже не составляло никакого труда.

Д’Агоста не успел ответить, потому что вдруг услышал странные звуки – тихое, но требовательное попискивание, раздававшееся со стороны Констанс. Повернувшись, Винсент увидел, что она поднимает с ковра маленькую белую мышку, очевидно выпавшую у нее из кармана. Успокоив зверька ласковым шепотом и осторожными поглаживаниями, девушка вернула его в укрытие, потом, заметив воцарившуюся в комнате тишину и почувствовав устремленные на нее взгляды, подняла глаза и неожиданно покраснела.

– Какое прелестное животное, – через мгновение сказал Рен. – Не знал, что ты любишь мышей.

Констанс робко улыбнулась в ответ.

– Где же ты ее взяла, дитя мое? – продолжал Рен высоким напряженным голосом.

– Я… я нашла ее в подвале.

– Неужели?

– Да, среди коллекций. Там столько вещей – все буквально забито.

– Но она кажется совсем ручной. К тому же белые мыши не бегают сами по себе.

– Может, она убежала от хозяев? – произнесла Констанс с едва заметным раздражением и поднялась. – Я устала. Надеюсь, вы меня извините. Спокойной ночи!

Когда девушка ушла, некоторое время все молчали. Первым заговорил Глинн, и голос его звучал очень тихо:

– Среди тех записок было еще одно сообщение от Пендергаста – очень важное, но не имеющее отношения к тому, чем мы сейчас занимаемся.

– И о чем же в нем говорилось?

– О ней. Он просил вас, мистер Рен, не спускать с нее глаз днем – конечно, в то время, когда вы не спите. А также проверять, дома ли она, и как следует запирать все двери и окна, когда вы уходите на ночное дежурство в библиотеку.

Рен казался польщенным.

– Конечно, конечно! Очень, очень рад это слышать!

Глинн перевел взгляд на д’Агосту:

– Хоть вы и ночуете в доме, он просил вас время от времени наведываться сюда в рабочее время, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.