Крест долго и угрюмо смотрел на Муссолини:

– Слишком кровожаден ты стал, Миша. Не отдохнуть ли тебе?

Хорошо изучил своего шефа Муссолини и по тону его понял, что Крест может и его отправить туда, откуда не возвращаются. Бывало такое, к примеру – с Амбалом. Вроде ничего обидного Амбал и не сказал, Кресту не понравилось, и через несколько дней Амбала не стало.

– Извини, – криво усмехнулся Муссолини.

Крест помедлил, налил в бокал вина, выпил, поднял глаза на Муссолини, но сказать ничего не успел, отвлеченный громким вскриком Доктора.

– Прошу внимания, господа!

Доктор был человеком спокойным, даже холодным, любые новости, даже самые неприятные, он изрекал тоном отрешенным, равнодушным, словно дело шло о ничтожной пустяковине, а не о потере, к примеру, миллионов долларов или гибели близких друзей Креста в очередной разборке. Теперь же Доктор был заметно взволнован.

– Прошу внимания, – повторил он, покачивая газетой.

– Кого грохнули на этот раз? – бесстрастно спросил Крест.

– Осложнения с господином Потаповым. И довольно серьезные, Григорий Васильевич.

Доктор был единственным человеком, который называл Креста по имени-отчеству. Более того, он упорно внушал пахану, что пора всем отказаться от непристойных кличек, это плохо сказывается на отношении к ним всего российского народа, что пришло время цивилизации, что нет больше воров в законе, а есть деловые люди, занимающиеся крупным бизнесом. Поначалу Крест с трудом терпел наставления Доктора, но постепенно начал соображать, что в словах Доктора кроется большой смысл.

– Живой? – вопросительно посмотрел на Доктора Крест.

– Живой и здоровый. И, надеюсь, сидит пока в своем кресле.

– Большая телега?

– Минут на пять.

– Читай.

Статья о господине Потапове была напечатана в довольно известной московской газете, набравшей большой тираж именно благодаря таким разоблачительным материалам. Материал, который озаботил Доктора, нельзя было назвать статьей в привычном смысле, это была скупая биографическая справка Потапова Юрия Андреевича начиная с месяца и года его рождения и кончая нынешним его положением. Пожалуй, напечатанное в газете было посерьезнее, чем какая-то статейка, которую можно было сочинить. Одно дело, когда о двух отсидках Потапова в лагерях знают на Петровке и в прокуратуре, и совсем другое, когда об этом и о многом другом, нелицеприятном для господина Потапова, заговорят миллионы людей. В конце документа, а это был вне всякого сомнения документ, автор задавал лишь один вопрос: сколько деятелей, подобных господину Потапову, находится в окружении Президента. А дальше шло маленькое примечание, дескать, материал может быть опровергнут лицом, о котором идет речь.

Крест взял газету, долго молчал, потом задумчиво произнес:

– Турецкий начал действовать. Не ожидал…

– Чего вы не ожидали, Григорий Васильевич? – спросил Доктор.

– Того, что он начал с головки, с Москвы. Очень опасен господин Турецкий, – закончил свою мысль Крест и прозрачно глянул на Муссолини.

– А я о чем? – подхватил Миша. – О том и твержу!

– Очень опасен, – повторил Крест.

– Опротестовать напечатанное Потапов не может, – резюмировал Доктор. – Он не будет даже пытаться, ибо бесполезно. Мне вот другое любопытно. Как могла попасть в печать статейка, а точнее говоря, этот документ? По словам господина Потапова выходило, что он держит в руках всю печать.

– А сколько их, газетенок-то, расплодилось? За всеми не уследишь, – возразил Крест.

– Это не провинциальная газетенка, а столичная газета, имеющая миллионный тираж. Промах непростительный.

– Те, кто толкал Потапова, небось изучили его делишко. Или нет?

– Если дело раскрутят, не миновать неприятностей и толкачам, – резонно заметил Доктор.

– Турецкий раскрутит, – уверенно сказал Муссолини. – Точно. Такая падла – да не раскрутит?!

– Значит, прощай Юрий Андреевич… – задумчиво произнес Крест.

– Торопиться не стоит, однако выводы сделать необходимо. И побыстрее. Господин Потапов главная скрипка как в создании партии, так и в законном оформлении съезда.

– Какой теперь для него съезд?! – повысил голос Крест. – Пусть сидит дома и не вякает!

– Есть и другой выход…

– Какой?

– Не заметить. Судя по списку, депутаты съезда, скажем, многие из них, дадут ба-альшую фору господину Потапову в смысле своих биографий…

– Эт-то точно! – рассмеялся Муссолини, но под взглядом Креста тут же осекся.

– Как считаешь, могут не заметить и там, в верхах? – обратился к Доктору Крест.

– Не заметить не могут, но не обратить особого внимания вполне. Тем более это в интересах личностей поважнее личности господина Потапова.

– Спустят на тормозах?

– Или в той же газете появится статья о больших заслугах господина Потапова перед государством. Не один он сидел. Статьи, по которым он отбывал сроки, ушли в далекое прошлое. Теперь за подобные дела награждают.

– Вот ты и напишешь, Доктор, – решил Крест.

– Ну что, Костя? Ухватили бобра за хвост?! – с такими словами ворвался в кабинет Меркулова Александр Турецкий.

– По-моему, я тебя предупреждал. Не говори гоп…

– Ухватили! Мне уже звоночек был! От помощника секретаря Совбеза.

– К секретарю бы и бежал, – ворчливо ответил Меркулов. – Чего ко мне приперся?

– Не обижайся. Лучше подскажи, есть ли смысл идти мне к Потапову?

– На кой?

– Ты читал газету-то? Вот она! Вся биография господина! Написано черным по белому!

– Подотрется этой газеткой Потапов, и все дела, – равнодушно ответил Меркулов.

– Думаешь? – присаживаясь, спросил Турецкий.

– А что? Ворон ворону глаз не выклюет…

– Свиньи из одного корыта жрут, – продолжил в том же духе Турецкий. – Все это верно, но и свиней начали против шерсти гладить.

– Слышал. Разбомбили заводик, кое-кого арестовали из мелкой рыбешки, а осетры ушли. Твоя работа?

– Я и всего-то позвонил генералу Реутову, а тот, оказывается, вместе с секретарем служил. И доложил, видимо, генерал, мол, раскатывает ворье на «мерсе» под моими номерами. Секретарь моментально поднял по тревоге спецназ – и в Красногорск! Хорошо, говорят, поразмялись… И осетры не ушли, батя. Двух генералов и одного полковника отлучили от дел, сидят под домашним арестом.

– Звонили мне из главной военной прокуратуры. Просили помочь. Предъявить-то генералам нечего! Я их к тебе переправил. Так что жди.

– Я завтра уезжаю.