Но Лане и так не было мучительно больно. Таблетки Кирилла действовали прекрасно, а грызть себя изнутри, становясь похожей на источенный термитами дом, девушка не собиралась. Какая польза от трухлявого строения? Его ткни – оно и развалится, не в состоянии защитить ни от ветра, ни от холода.

А ей надо защитить не только себя, но и Иришку.

Потому что она жива, понятно вам!

В общем, Лана, максимально заледенев (даже креслице покрылось инеем), продолжала смотреть в телевизор, игнорируя вошедших.

Но Виктор Борисович явно не обладал тонкой душевной организацией, она, организация, больше походила на его комплекцию.

Поэтому «игноре» пленницы осталось Скипиным незамеченным. Жирдяй приблизился к девушке и, сцепив на пузе руки, сочувственно пощелкал языком:

– Тц-тц-тц, вот бедняжка! Как тебя перекосило! Губка небось болит?

Смотрим телевизор, молчим, веем холодом.

– Разговаривать больно? Понимаю, – Виктор Борисович протянул лопату с сардельками, намереваясь погладить девушку по голове, но Лана уклонилась. – Ну-ну, не заводись. Сама виновата. Кто же бьет мужчину по этому месту? – гнусный хихик. – Кино небось насмотрелась, да? А ведь оно, местечко, тебе понадобится. Правда, теперь я по твоей милости временно недееспособен, но и ты тоже. Ничего, потерпи, золотко, – хихик стал еще гаже, с похотливым прихрюком, – тем приятнее будет награда. Я умею доставить женщине удовольствие, поверь.

Толпа ехидных комментариев рванулась было наружу, намереваясь подробно, с перечислением мельчайших деталей, объяснить позицию Ланы по этому вопросу, но хозяйка пинками отправила толпу обратно. Между прочим, было совсем нелегко. Особенно непослушным оказался задиристый комментарий по поводу дееспособности и размеров травмированного органа. Но ничего, удалось загнать подальше и его.

А господин Скипин, как и большинство особей мужского пола, видел только то, что хотел видеть. Поэтому истолковал ледяное молчание пленницы по-своему:

– Вижу, ты постепенно осознаешь, что все не так просто, как тебе кажется. А завтра, после нашей экскурсии на объект ты станешь совсем послушной. Я знаю, что говорю. Ты же у меня умница, и не простая, а бизнес-умница, и выгоду для себя сможешь оценить. Как, впрочем, и угрозу. Думаю, таких жестких мер, как сегодня, по отношению к тебе больше применять не придется. Ты же больше не будешь вредничать?

Ты – айсберг, ты – айсберг!

– Ладно, дуйся, – ухмыльнулся жиртрест, – нельзя же вот так сразу сдаваться, ты же у нас девушка с характером. Но, главное, с интеллектом. Многие мои приятели переженились на модельках, у которых за плечами девять классов максимум, а теперь ужасаются – отчего дети такие глупые, «тройки» с «двойками» таскают. А ведь интеллект ребенок наследует от матери. Я давно к тебе присматривался и теперь окончательно убедился – лучшей мадам Скипиной мне не найти. Красавица, умница, с характером, да еще и горячая штучка, м-м-м! – мужчинка закатил глаза под лобный слой сала и причмокнул. – Мечта, а не женщина. Кирилл, ты как там, накрыл на стол?

Помощник молча кивнул и отошел в сторону.

– Ну вот и отлично. Не буду тебе мешать, лапа, кушай. А завтра прямо с утра, часиков в девять-десять, будь готова. Поедем на обзорную экскурсию, после которой ты сама захочешь срочно позвонить папе и представить ему своего жениха. Спокойной ночи, дорогая!

И в макушку впечатался слюнявый поцелуй. Лана дернула головой, надеясь затылком расквасить «жениху» нос или хотя бы губы, но не успела, пузан оказался шустрее.

Уже в дверях он оглянулся:

– Да, кстати! Надеюсь, больше попыток сбежать не будет? Телефон я забрал в свою комнату, все двери заперты, во дворе резвится милый песик, обученный рвать всех посторонних на территории. Так что не заставляй Кирюшу снова бегать по лестнице. Для него это довольно болезненно. Пожалей беднягу, парню, как видишь, и так несладко.

Да иди уже, еда стынет!

Ушел наконец. Надеяться, что именно на тот, куда его с мстительным удовольствием послала бы пленница, увы, не стоило.

Кирилл же в этот раз вообще остался для девушки тенью. Молчаливым силуэтом на периферии зрения.

Интересно, что-нибудь новенькое они с хозяином для приручения пленницы придумали? Или Скипин решил, что справится с дрессировкой сам?

Ладно, поживем – увидим.

Ужин, к сожалению, отличался от обеда, причем в худшую сторону. И дело вовсе не в снижении кулинарного мастерства повара, просто разбитая губа зловредно вспыхивала болью в самые неподходящие моменты.

Перед сном на девушку попыталась напасть притаившаяся под подушкой хандра. Нудная такая, депрессивная, с ведром слез и банкой соплей.

Но Лана была готова к нападению, потому что ожидала его. И поддаваться серой хныксе, от которой сила воли превращается в кисель воли, не собиралась.

Поэтому, забравшись в постель, смотрела телевизор до тех пор, пока глаза не начали слипаться. Но девушка упорно разлипала их и таращилась в экран, пока не дотаращилась до такого состояния, что едва успела нажать кнопку выключения телевизора на пульте, прежде чем вырубиться.

Хорошо так вырубиться, качественно, без сновидений. И слава богу, кошмары сейчас ни к чему, а сладких снов ждать было бы глупо, подсознание вряд ли настроено на позитив.

В общем, выспалась на удивление прекрасно. А вот пробуждению этот эпитет не грозил, оно, пробуждение, было преотвратным.

Снова болело почти все, что есть на плечах, кроме глаз, волос и ушей. Правда, сегодня лидировала голова, лицо и губа слегка поутихли.

Поэтому первое, что сделала Лана, выбравшись из постели, – приняла таблетки Кирилла. Следующим принятием был душ.

И только потом девушка рискнула заглянуть в зеркало.

Ну что ж, могло быть и хуже. Опухоль выпухлась, открыв глаза, губа тоже стремилась к прежним размерам, нос, к счастью, вообще умудрился вчера отсидеться в засаде и остаться нетронутым – на принцессу Фиону Лана больше похожа не была.

Она была похожа на упавшую лицом в груду кирпичей Милану Мирославовну Красич. Во всяком случае, проступившие черты были ее.

Так, ладно, пора приводить себя в порядок, но без фанатизма. Запудривать синяки обнаруженной все в том же туалетном столике компактной пудрой, предварительно замазав их тональником, было бы неразумно.

Ведь главное что? Главное – выглядеть достаточно отвратительно, чтобы похотливый кабан не возжелал ее раньше времени.

Поэтому пленница всего лишь не стала убирать роскошные вьющиеся волосы в хвост, а выпустила гриву на волю, завесив ею половину разбитого лица.

Надевать веселенькое платьице в ромашки, купленное «женихом», Лана не стала, ее брюки и топик были еще вполне носибельны. Судя по их состоянию, сюда пленницу везли в салоне автомобиля, а не в багажнике.