водой нельзя смыть боль, которая все еще сдавливает грудную клетку.

Вылетаю из комнаты, накрученная до предела. Подбегаю к ванной и, не глядя, открываю дверь.

Наверное, нужно было убедиться, что здесь никого нет, прежде чем входить. Но я и так на нервах, поэтому не сразу вижу, что в ванной не свободно. Облачко пара поднимается от душевой, где буквально недавно выключили воду. Рядом со стеклянными дверьми стоит обнаженный Арсений и, не скрывая своего изумления, смотрит на меня.

Я делаю то же самое. Смотрю на него. На загоревшую влажную кожу, по которой стекает вода. На безволосую грудь, которую уже успела оценить пару недель назад, когда только переехала в этот дом. На его ноги, которые больше не скрыты одеждой.

— Черт, — шепчу и резво отворачиваюсь. — Извини! Я ухожу!

— Стой! — перебивает меня Арсений, и я замираю. Наверное, его голос так действует или моя заторможенность, но пока я пытаюсь взять себя в руки и наконец-то сбежать, до меня доносится шорох ткани, а после хлюпающие по полу шаги.

— Извини, я действительно не хотела… Сейчас же уйду.

— Элла, стой, — давит он, оказываясь рядом.

Меня пробирает дрожь. Перед глазами все еще стоит картинка с обнаженным парнем и облаками пара вокруг. И как я могла не заметить, что тут кто-то есть? Чертова рассеянность! Чертов Макар, который забрался мне под кожу и не дает спокойно жить вот уже три дня. Чертов Арсений, который едва ли не дышит мне в спину. А ведь он голый!

Мои щеки приобретают болезненно-красный цвет, и я ведь не вру. Вижу себя в отражении зеркала, а за своей спиной — самодовольное лицо Арсения.

— Решила составить мне компанию? — усмехается он, явно проигнорировав мои извинения.

— Нет! — нервно срываюсь.

Оборачиваюсь и пытаюсь сдвинуться с места, но, увы, маневр обречен на поражение. Арсений зажимает меня между раковиной и собой и наступает. Кладет руки по обе стороны, нависает. Врезаюсь попой в раковину, а ладонями — в его грудь. Кожа горячая и мокрая. Хорошо хоть додумался накинуть на бедра полотенце, и я больше не увижу то самое…

Черт! Мои щеки уже горят от волнения. Никогда бы не подумала, что буду смущаться при виде голого мужского тела. Но факт есть факт — я чертова девственница, которая едва не рухнула без сознания, когда…

— Арсений, я правда не хотела тебе мешать. Думала, здесь никого нет, — шепчу дрожащими губами.

Губы же Арсения игриво изгибаются. Он просто в восторге, как крупно я облажалась. Его ведет от удовольствия видеть меня напуганной, растерянной и смущенной.

— Ты плачешь? — вдруг выдыхает, и все его эмоции меркнут, оставляя после себя непонимание.

Вот и я не понимаю.

Наконец-то перестаю упираться в его грудь дрожащими ладонями и подношу их к лицу. Мои щеки мокрые.

— Блин, ну извини. Я же не со зла. Так… Решил пошутить.

Я все еще плачу. Арсений, кажется, думает, что я из-за него реву, иначе зачем ему такое говорить? Он несколько теряется, отступает и покрепче стягивает полотенце, наброшенное на бедра. Будто сам начинает смущаться того, что сейчас происходит в ванной комнате.

— Нужно было закрываться, — шепчу я и было хочу продолжить, но слышу чужие шаги, раздающиеся за дверью. Мои глаза округляются от испуга. Арсений, кажется, тоже несколько напуган тем, что сейчас может произойти, и в три шага подлетает к двери и щелкает замком.

Буквально за секунду до того, как мы оба окажемся в очень компрометирующей ситуации. И если это дойдет до моей мамы или до Станислава Валерьевича…

— Арсений, это ты там? — слышится голос Лидии Павловны, и я выдыхаю.

Дверь закрыта. Она сюда не войдет и не будет требовать открыть, даже если что-то заподозрит. Разве что может своими подозрениями позже поделиться с начальством. Вот чего нам не надо, так этого.

— Да, теть Лид. В душ ходил. Скоро выхожу.

— А-а-а, — тянет она. — Хорошо.

— Что-то случилось? — громко говорит Арсений, поглядывая на меня.

Я молчу. Мне проблем не надо. Только качаю головой и молюсь, чтобы Арсений не отчудил ничего безумного. Кто знает, какие мысли бродят в его голове?

— Я Эллу ищу. Ты ее не видел? Думала, она сюда зашла.

Вздрагиваю, когда слышу свое имя. Арсений прищуривается. На его губах подрагивает легкая улыбка. Он тянется к замку, будто показывая, что может его открыть в любой момент. Я ошарашенно смотрю на парня, не веря своим глазам. Неужели поступит так?

Нет! Не вздумай!

— Неа, не видел, — отвечает мерзавец, опуская руку.

— Ну ладно, — отзывается Лидия Павловна. — Поищу ее в доме. Ты, кстати, на ужин останешься? Сегодня приедет Ольга, будет здесь ночевать.

От имени матери меня передергивает, что не остается незамеченным для Арсения. Ведь он тем временем смотрит на меня и как-то странно ухмыляется.

— Думаю, что я опоздаю на ужин.

— Понятно.

Лилия Павловна удаляется, судя по приглушенным шагам, которые мы вскоре вовсе перестаем слышать, зато я могу поклясться, что сердце мое еще ту чечетку отбивает в груди.

— Теперь я могу уйти? — очень тихо говорю, опасаясь, что все-таки кто-то да может услышать нас.

Арсений отрицательно качает головой. Он стоит около двери, и если не отойдет, то мне придется с боем выбираться из ванной комнаты, но тогда нас точно услышат и все узнают, что мы вдвоем прятались здесь. И при этом сомнений, что мы здесь делали, не будет. Арсений без одежды, я с зареванным лицом. Явно ничего хорошего для нас двоих.

Складываю руки на груди и, вздернув носик, с вызовом смотрю на парня. Он продолжает усмехаться.

— Мне не до шуток.

— Вижу, — отвечает он.

— Лучше выпусти меня. И оденься уже.

Он смеется.

— А то замерзну?

— Ага, застудишь.

Шутить мне не удается, зато Арсений веселится.

— Ладно, сестренка, не буду мучить тебя. Беги уже, раз так торопишься.

И он отступает, позволяя мне подойти к двери. Поднимаю руку, чтобы открыть замочек, но в тот же момент вновь попадаю в ловушку. Это же Арсений! Ему вообще нельзя доверять. Но об этом я подумаю позже, пока же мои мысли сосредоточены на том, что мы слишком часто прикасаемся друг друга, и это, к сожалению, не остается без следа. По крайней мере, для меня.

— Передавай вечером привет мамочке. И извинись за меня, раз я семейный ужин пропущу.

Он умеет выбивать воздух из легких словами. Смотрю на Арсения, хмурюсь. Ему все еще смешно.

— Думаешь, я так хочу видеть ее?

Он пожимает плечами.

— Поверь, я бы тоже сбежала, как ты это все время делаешь, да