боевой рубки, прикрываемой только шестидюймовой гарвеевской броней. Но даже такой толщины плиты могли противостоять восьмидюймовым снарядам. Конечно, в роли флагмана идущая второй в строю «Победа» подходила куда лучше — броня крупповская, чуть более стойкая к попаданиям, чем английская, а стенки боевой рубки из девятидюймовых плит, какие даже 305 мм снаряд не пробьет. Но в целом «Пересвет» для своих огромных размеров забронирован неплохо, особенно для боя с японскими крейсерами, который сейчас и шел, противоборствующие стороны обменивались полноценными залпами.

Ведь броневой пояс высотой на семь с половиной футов прикрывал корабль на три четверти длины, оставляя незащищенными лишь оконечности. Да и там были скосы бронепалубы толщиной чуть больше трех дюймов, вполне способные удержать 152 мм снаряд. В районе башен броня была уменьшена на два дюйма, и то не играло роли — для японских орудий она была все равно не по «зубам». Верхний пояс в четыре дюйма был почти вдвое короче, и прикрывал центральную часть броненосца, особенно дымоходы, а казематы имели пятидюймовые стенки. Огромные башни с парой 254 мм орудий были прикрыты девятидюймовой броней — в целом корабль мог выдержать бой с первоклассным броненосцем, ведь сам таковым и стал бы, если бы не главный калибр, меньший на два дюйма. Вроде немного, но только русские снаряды весили двадцать пудов, японские двадцать четыре, а у «Пересвета» лишь четырнадцать пудов.

Но и их хватало — Степан Осипович видел как минимум два попадания в флагманский крейсер «Идзумо». «Победа» дралась с «Асамой», и той приходилось несладко — русские моряки прекрасно знали, кто погубил «Варяг» и теперь старались изо всех сил. А вот «Громобою» тяжко — он отбивался от «Токивы» и «Якумо», и Макаров решил, что концевым нужно поставить лучше броненосец — на высокобортном русском крейсере были заметны два очага пожара, к счастью незначительные.

Порт-артурские «богини» сцепились сразу с четверкой лучших японских крейсеров, и бой шел явно с их преимуществом, и это не странно, а закономерно — море разгулялось, по волнам побежали «барашки». И тут высокий борт, и намного большее водоизмещение пошло на пользу именно русским кораблям, которые изначально строились для плавания в океанах. Теперь за счет лучшей мореходности они брали свое, уровняв скорости на семнадцати узлах. Низкобортные японские корабли изначально строились для эскадренного боя, и предназначались для действий в ограниченных акваториях Желтого и Японского морей. И за счет этого имели большую площадь бронирования борта и мощное вооружение, пожертвовали именно мореходностью. А потому два крейсера итальянской постройки, вообще изначально предназначенные для плавания в спокойных водах Средиземного моря, имевшие скорость чуть большую, чем «Пересветы», стали заметно отставать — они едва шли на шестнадцати узлах. При этом сопровождавшие их малые бронепалубные крейсера японцев вообще в погоню не бросились, отвалили в сторону в самом начале.

Это и учел Степан Осипович, еще вчера перед выходом зная, что море будет утром неспокойное, а к полудню разгуляется ветер. Опытные моряки, прошедшие не одно океанское плавание, такое чувствуют — о том говорил и адмирал Алексеев. И вот момент настал — теперь японцам крайне несладко придется. Погнались за добычей, а теперь сами ей станут. Преимущество перешло к русским — на всех японских броненосных крейсерах задраили нижние казематы, и теперь могло стрелять только по четыре 152 мм орудия, в то время как с русских кораблей были задействованы все пушки — по пять на броненосцах, и целая дюжина на «Громобое».

А вот настырные «собачки» вовсю страдали от качки, слишком маленькие они были по водоизмещению — чуть больше четырех тысяч тонн. И вооружены чрезмерно — на носу и корме по восьмидюймовой пушке (на «Иосино» шестидюймовые), в бортовых батареях по пять 120 мм стволов. Хотя на том же «Иосино» одна пушка из пяти все же была в 152 мм, как он помнил. Но это не меняло расклада — японские снаряды летели с недолетами и перелетами, зато в полтора раза большие по водоизмещению, высокобортные «богини», особенно когда батарейная палуба с 75 мм пушками превратилась в угольную, били намного точнее из семи шестидюймовых пушек. И Макаров в который раз поразился решительности Алексеева, который приказ установить четыре дополнительные 152 мм пушки, и теперь крейсера буквально засыпали японцев снарядами.

— Михаил Павлович, впредь в спокойном море боя с японцами не принимать — они тогда себя уверенно чувствуют, и стрелять будут намного точнее. Сражение надлежит навязывать при любом волнении, если причиним повреждения и начнется к ночи шторм, то есть вероятность, что некоторые корабли противника не доплывут до гавани.

— Я тоже так думаю, Степан Осипович. Сегодня ветер разгулялся, погода как раз для нас, — начальник штаба улыбнулся, вот только ухмылка была недоброй. Молас весь бой что-то записывал карандашом в блокнот, который постоянно носил с собою.

— Так что сейчас лучше пойти на сближение — теперь не мы, а противник будет стараться удрать от нас — у него треть среднего калибра задраена, стволы водой захлестывало. Василий Арсеньевич, идем на сближение, скоро будет разворот, поверьте чутью, и уже мы Камимуру догонять начнем.

— Есть идти на сближение, ваше превосходительство, — командир броненосца капитан 1 ранга Бойсман воодушевился, он ведь прекрасно слышал, о чем говорили адмиралы и громко приказал:

— Два румба вправо, полный ход!

Флагманский броненосец дернул курсом, и пошел на сближение с «Идзумо», причем не отставал, наоборот, стал потихоньку обгонять, по крайней мере так показалось. А пушки гремели, не переставая посылать во врага снаряд за снарядом, ведь полный залп броненосца был больше одной тонны. К тому же чем ближе будет дистанция, в идеале двадцать кабельтовых, тем хуже станет для врага — его броня не сможет держать русские снаряды. Видимо, такое развитие событий стал предчувствовать и японский адмирал — «Идзумо» отвалил в сторону, ложась на обратный курс — за ним потянулись три других крейсера, яростно огрызаясь огнем двух орудийных башен.

— Смотрите, так это отряд Рейценштейна. «Богатырь», «Баян» и «Аскольд», но нет «Новика». Напали на «гарибальдийцев»! А вон и «Новик» появился, держится на отдалении.

— И правильно сделали, что атаковали — неприятель должен бояться, а не мы! Вот потому Камимура и отвернул, спасает своих — тем еще хуже придется, борта совсем низкие, орудия в нижних казематах не действуют. Так и надо, господа — увидел неприятеля — атакуй! Особенно в такую погоду — японцы не англичане, к океанам непривычные!

Русские броненосцы сделали разворот, пока в рубке гремели разгоряченные голоса, и