С годами он ощущал все большую усталость от текстов, жизни и самого себя. Да еще эта боязнь открытых пространств.

Продолжалась работа над пьесой, посвященной Пушкину. Он писал ее совместно с Вересаевым. Булгаков вспомнил, как возник замысел — пьеса без Пушкина. Без.

Это будет чудесно и живо, только бы никто не испортил замысел, не превратил в пошлость или тривиальность. Его бесило, что Станиславский разбирал Мольера, но не игру актеров, а судил его пьесу своими нелепыми и наивными замечаниями, требуя бесконечных переделок.

Весна чувствовалась все сильнее, а вместе с ней снова звучал в душе вальс из «Фауста» — мощный торжествующий, как разливы Днепра.

«Весной непременно что-нибудь случится, — шептал он. — Непременно».

Апрель — месяц коварный. Но луна сейчас замечательная, и там над Днепром, и здесь, в Москве.

Незримая и неслышимая музыка всегда рядом.

Пришло приглашение на бал в американское посольство. Костюм — фрак.

Боже милостивый, где его взять?

Вспомнилась безумная мечта стать оперным певцом, вот тогда уж у него был бы фрак. Непременно. Лена предложила пойти к портному и заказать черный костюм. Он согласился, подумав, какая несправедливость, что у него нет даже фрака.

Почему-то эта мысль засела в мозгу. Ни Парижа, ни фрака.

Но бала он ждал с нетерпением. Подумалось, что там все будет великолепно. Мысли вертелись вокруг бала.

Секретарь Буллита пригласил обедать, но он решил сделать зеркальный жест — пригласить к себе. На ужине были два секретаря из посольства, оба весьма сносно говорили по-русски. Так что вечер был приятным. И снова разговор о паспортах. Он надеялся, что они помогут, поддержат, если не явно, то тайком, украдкой.

В предчувствии события почему-то стала сильнее болеть голова. Пройдет ли она там? Неизвестно.

Что это за бал? Луна, весна, сбор людей в черных фраках. И музыка, музыка…

«Спешу сообщить в своем донесении, что МАБ сильно упал духом после неудачи с паспортами. Он надеялся с женой выехать за границу, но не получилось. Отказали только им, на улице означенному субъекту стало плохо. Все видел своими глазами.

К тому же постоянные придирки во МХАТе, неизвестно выйдет ли „Мольер“. Идет работа над пьесой „Пушкин“, которую он пишет вместе с другим писателем Вересаевым. Они знакомы давно. Оба врачи, оба интеллигенты и относятся друг к другу с уважением. Но Вересаев писатель старой школы, приверженец истории и фактов, тогда как Булгаков доверяет своему воображению и любит вольные трактовки.

Между двумя авторами зреет напряжение и непонимание. Вересаев не хочет отступать от исторической правды, Булгаков — за более сложные персонажи.

Пьеса Пушкин носит название „Последние дни“, возможно, писатель подразумевает себя, так как жалуется, что жить и работать ему здесь не дают.

Хочет вырваться за границу, но свое желание маскирует, так как боится, что тогда его точно не выпустят. Поэтому внешне старается выглядеть безразличным и спокойным. Надеется на американцев, поэтому от дружбы с посольскими не отказывается.

Внимание Буллита ему явно льстит. Надеется на помощь с его стороны в распространении пьес за границей, а также в выдаче заграничных паспортов.

Жена Елена ограждает мужа от старых знакомств, в частности с пречистинским кругом, а также от общения с родными. Сестры Булгакова видятся с ним редко.

Главный человек для него — жена. Он живет с ее сыном и относится к мальчику хорошо, как к собственному ребенку. У Елены, как я уже писал, сестра Ольга Бокшанская, секретарь Немировича-Данченко. Сестры дружат, но и между ними случается непонимание и размолвки.

Вполне возможно, что Бокшанская — тайный осведомитель. И сестры… (далее неразборч.) Турбины — вещь явно антисоветская, но яркая и получившая популярность, хотя целый ряд пролетарских писателей, идеологически подкованных, не были согласны с такой трактовкой и выступали против пьесы.

Темы, за которые берется МАБ, неоднозначны и сложны для рабоче-крестьянского мировоззрения. „Адам и Ева“, „Блаженство“, о машине времени. Ранее были „Зойкина квартира“ и „Багровый остров“, которые можно рассматривать как водевиль или гротеск. Пародию на советскую действительность. Не говоря уже о насквозь антисоветском „Беге“.

Немудрено, что у писателя с таким неустойчивым мировоззрением всегда возникают проблемы. Если бы он исправился… (далее зачеркнуто) или написал бы пьесы во славу Партии или Самого, то все бы для него изменилось.

Булгакова не выпускают, потому что не верят, что он вернется, у него есть родственники за границей. Брат в Париже, не исключено, что он захочет остаться во Франции, не будет связывать свою жизнь и работу с Советской Россией.

Тот самый тайный роман пишется. Непонятные герои. На этот раз антисоветская тематика сменилась поповско-христианской. Герои — Иисус Христос и Дьявол, Иешуа Га-Ноцри и Воланд, что дает Булгакову мало шансов на публикацию романа и его признание в широких читательских кругах. На что он надеется — непонятно.

Это еще один вызов сообществу писателей и генеральной линии Партии, которую писатели должны выражать. Чтение романа на дому показывает, как писатель далек от нужд простых людей. Он смотрит на слушателей и ждет их реакции.

Сцены с Христом — унылы и скучны. Христос показан как человек, который хочет, чтобы его распяли, он не делает ни малейших попыток к спасению. Есть еще один герой Понтий Пилат, олицетворение права и римской власти, он передает Христа в руки Синедриона.

Так вот Синедрион… (неразборч.). Это похоже на суд, который царит в СССР во главе с Вышинским, когда шли приговоры и чистки. А Пилат, в таком случае, намекает на Ст… так как верховный властитель предает Мастера в руки Синедриона… Так и Сам отдал Булгакова на растерзание литературным критикам, не вмешиваясь в развернувшуюся травлю. Описание суда производит гнетущее впечатление, думается, что в дальнейшем писатель его уберет, так как намек слишком очевиден, и это может не понравиться (далее зачеркнут).

Нельзя не дать описание жене Булгакова. Елена Булгакова прежде носила другую фамилию — Шиловская. И Булгаков являлся ее третьим мужем. Как и она у него. Дама примечательной наружности, ухаживающая за собой, умеет принять гостей и поддержать беседу. Она дает меткие характеристики окружающим, но главное ее качество — она очень наблюдательна, и ее трудно обмануть или обвести вокруг пальца»…

Буллит отложил донесение в сторону и подумал, что судьба Булгакова напоминает ему драму древнегреческого размаха.

Наши дни. Москва

Анна сидела в кабинете Марка и смотрела на него, Он звонил по телефону — нахмуренный и несчастный, Анна понимала, что, наверное, премьеру придется перенести, а это для него — удар!

Наташа стояла рядом — тоже несчастная, потому что настроение начальника не может не отражаться на его подчиненных…