Судя по огромным широко распахнутым птичьим глазам Сайнхора, он в это не поверил.

– Серьезно забыла, – с горячностью заверила я.

Ничего не говоря, шеф протянул руку, жуткие черные пальцы с черными изогнутыми когтями коснулись моей щеки, провели по ней, и падальщик продемонстрировал мне мокрые пальцы.

– Ты плакала, – тихо сказал он. – Когда я спросил, ты начала плакать. У тебя слезы просто текут и текут по щекам. Не чувствуешь?

Я встала и вышла.

В пруду меланхолично плавали красно-оранжевые рыбы. Цвела кувшинка, одна единственная, остальные просто были зелеными листьями. На дереве распускались розовые цветочки. Потолок этого подземелья терялся в сером имитирующем облака тумане. Грядки с морковкой надо бы прополоть, заросли уже.

Короче, страдать сейчас точно не время. Если опять реветь начну, пойду морковку полоть, и то пользы больше будет.

Раздраженно вытерла мокрое лицо, вернулась обратно к шефу, забралась на кровать и приготовилась слушать. Всем своим видом прямо выражала готовность слушать. Абсолютно всем своим видом.

– Типа уже успокоилась? – недоверчиво спросил шеф.

– Типа да, – уверенно кивнула.

Не став больше пытать на тему того кто и чего со мной сделал, Сайнхор поправил подушку под лысой головой, и начал:

– Короче, ты особенная.

– Интересно, да, – это был сарказм.

Шеф оценил, клыкасто усмехнулся и продолжил:

– Твоя кровь от отца, по его линии ты слегка вампир.

Чуть с кровати не свалилась. Вот что значит, на краю сидеть как дура последняя. Сдвинулась ближе к центру, и попросила:

– Дальше.

Сайнхор кивнул и добавил:

– Энергетические вампиры питаются человеческими эмоциями, но по полной программе насыщают их истинные вампиры.

– Так жрали бы вампиров, чего к людям пристают? – искренне возмутилась я.

Укоризненный взгляд, и шеф устало спросил:

– Каиль, вот скажи мне, что нормальный вампир сделал бы с тем, кто попытался им питаться?

Ну, в принципе логично.

– Короче энергетические вампиры жрут то, что могут себе позволить. Поняла. Дальше.

Пожав плечами, шеф пошел дальше.

– Какая-то из твоих пра-прабабок согрешила с вампиром.

– Жесть! – реально жесть же. – Не знала, что среди моих предков были столь неразборчивые в интимных связях.

– Не одобряешь? – с усмешкой спросил шеф.

Хотела было ответить, что нет, но смутилась под проницательным взглядом. Реально, вот кто бы говорил, но точно не я.

– И походу, это был высокопоставленный вампир, – продолжил Сайнхор.

– Понятно, пра-прабабка была с запросами.

– С существенными запросами, – клыкастая ухмылка, – походу ее избранник принадлежал к младшей ветви одного из княжеских домов.

Тут я замерла.

Потом призадумалась.

Потом еще подумала.

И в итоге с надеждой спросила:

– Слушай, мы с Дарканом случайно не родственники? Есть шанс убедить его, что он мне брат, а? Лекцию о вреде кровосмесительных связей я ему потом прочитаю, главное убедить, что мы родственники и…

– Обломись, – обломал сходу шеф. – Дарканы своих за версту чувствуют, это раз, а второе заключается в том, что главный княжеский род всегда был малочислен, каждый ребенок на вес золота, так что, увы.

– А, может, хоть попытаемся? – с неподыхающей надеждой вопросила я.

– Попытаться всегда можно, – слегка поддержал меня шеф, – но в данном случае не думаю, что есть хоть малейший шанс. Ладно, дальше поехали. Твой отчим, а хорошо урод сдох, кстати, ты молодец, даже горжусь. Так вот, твой отчим эту особенность в тебе унюхал, но его одержимость не с этим связана.

Прифигев существенно так, посидела, обдумывая, и уточнила:

– А с чем?

Скосив на меня взгляд круглых глаз, Сайнхор нехотя сообщил:

– Да влюбился он в тебя в итоге. Как придурок.

Ну… я сижу себе, падать некуда.

– Мерзковатая была любовь, – сказала в итоге.

Просто шеф молчал, испытующе глядя, так что надо было что-то сказать, вот и сказала.

– Повезло тебе, что она была – иначе хрен бы ты выжила, – сказал шеф.

– Это мнение Навьена или ваше мнение? – спросила осторожненько.

– Навьена, – шеф снова лег, расслабился. – Что касается меня – я в тебе уверен, ты бы точно выжила, а он нет.

И я посмотрела на шефа. Фраза «Навьен было уверен, что иначе ты бы не выжила» – она напрягла. Потому что Навьен меня знал, и знал неплохо, но Сайнхор, походу, знал гораздо лучше. А я гораздо лучше знала Навьена.

Мы что-то упускаем.

– Так, моя очередь экспериментировать, – решила я.

И всучив Сайнхору пузырек с каплями, решительно сняла с себя куртку и легла на постель. На кровати этой давно никто не спал, но еще в прошлый раз я тут все выстирала, так что в чистоте простыней не сомневалась.

Устроившись с комфортом, приказала шефу:

– Капай.

Стервятник крайне скептически на меня воззрился, и уточнил:

– Ты уверена?

Покусав губы от нервов, резонно ответила:

– Ты сказал, что знаешь меня лучше, чем Навьен. Так вот, тут такая штука – я знаю Навьена лучше, чем ты. Ты что-то упустил, шеф. Мне нужно понять что.

Долго Сайнхор не думал.

Поднялся, присел передо мной, придержал веко когтем (само по себе жуткое ощущение), заставил мысленно пожалеть о творящемся и не раз, но отступать уже было поздно.

Первая капля.

Смотреть, как капелька срывается с края пузырька и падает прямо на зрачок… то еще ощущеньице, не знаю, как я удержалась.

Но когда капля попала на зрачок, растеклась по радужке, Сайнхорр отпустил удерживаемое когтем веко и я проморгалась…

Вот тогда наступил сущий ужас.

Картинки из какого-то очень-очень древнего прошлого. Каменный замок, которому было еще далеко до готического и у которого толком окон не было, только проемы, заделанные бычьим пузырем, что давал тусклый свет, и в этом свете… трупы. Трупы, трупы, снова трупы… Кровь повсюду. Она растекается по каменному полу, она стекает каплями по стенам, она устремляется вниз по ступеням, растекаясь и смешиваясь на полу с теми пятнами крови, что уже были тут.

И я слышу крик. Крик, который не хотела бы услышать никогда – крик матери, потерявшей детей. Всех своих детей.

«Нет… Нет! НЕТ!!!»

Ни с чем не сравнить горе матери, потерявшей своих детей.

Но тот, чьими глазами я видела, стоял, крепко сжимая рукоять меча в ножнах. Он стоял и смотрел. Внимательно смотрел. Запоминая каждую деталь, каждый штрих этой чудовищной картины… он словно впитывал в себя все, что увидел. А для той, что потеряла все, у него нашлось всего одно слово: «Выведите ее».

Он не оглянулся, когда обезумевшую женщину выволокли прочь. Он не отвечал на вопросы. Он бродил по разоренному замку, отмечая все, что здесь произошло. Он видел растерзанные тела, признаки насилия над женщинами и не только над женщинами, запоминал характер