он и убивал их без особых проблем. Второе – этот козырь, силу Навьтена, и Даркан и тысячник успешно скрывали. А третье – Навьен никогда не предаст Даркана.

Никогда.

– Каиль, ты бы свое лицо видела, – осторожно сказал шеф.

– Что толку мне его видеть, – я была в прострации и смотрела в никуда, но в этом «никуда» не было вообще ничего хорошего или хотя бы обещающего что-то хорошее. – Давай еще каплю, попробую разобраться, что там с моей кровью.

И я покорно легла обратно на подушку.

Почему-то было ощущение, что ничего хорошего я и сейчас не увижу.

Распахнула ресницы пошире, постаралась застыть и не дергаться, когда очередная капля упадет прямо на глаз, хотя задача была сложная. А шеф с ней не очень справился, так что капель упало сразу две, и я резко зажмурилась…

И вот то ли капель было две, то ли со мной что-то не так, но я увидела то, о чем говорил Сайнхор. О, я увидела все это иначе! Совсем иначе!

«Мы подтвердим слухи о том, что Каиль особенная», – голос князя я узнала бы всегда и везде…

«Понял», – глухо отозвался Навьен.

«Точной информации о количестве вампиров великих домов нет, если распространить информацию, что княгиня Даркан по крови принадлежит к одному из исчезнувших – это покажется достаточно достоверным».

«Согласен».

«Но союз не должен быть официальным, возможно связь на стороне, так будет реалистичнее».

«Великолепное решение».

Я открыла глаза и снова села.

Итак, что мы имеем – шеф, а значит и Валиант, увидели одно, то что князь хотел показать. А я, получается, увидела правду.

И какие ты можешь сделать выводы из всего этого?

И я медленно встала.

– Каиль, ты чего? – Сайнхор тоже поднялся. – И ты куда?

– Морковку полоть, – ответила не оборачиваясь.

И действительно пошла полоть морковку, потому что ничто так не успокаивает нервы, как монотонная работа руками.

***

Долго задерживаться у бабули не стали, Даркан сказал, что времени мало, я не спорила, Грэя сидела самая счастливая с банкой соленых огурцов, которыми весело и с аппетитом хрустела, а князь Тэкрад уже принялся солить грибы, еще не подозревая что попал в западню, из которой без посторонней помощи не выбраться, но древний Мортем сюда никогда не сунется, так что с этой проблемой мы разобрались.

Теперь на повестке дня было разобраться с теми, у кого отняли зрение. И еще с мортемовским уголовником, но от идеи использования Валианта мы все уже отказались. Причем, даже не сговариваясь. Сайнхор забрал себе пузырьки со зрением демона, фейри и оборотня, Даркан очень осторожно, обернув флакон в несколько слоев ткани, уместил зрение Навьена во внутреннем кармане куртки.

Глядя на все это, я не слушала наставленья бабули, срывающейся временами на пшппшшшшп, и молча смотрела на Даркана.

Между этими двумя – князем и его тысячником, – с самого начала что-то было не так. И я знала это. Я это видела. Я отмечала это раз за разом, чувствовала, что здесь что-то не так, но так и не нашла ни времени ни желания в этом разобраться.

Лучше бы знала сразу.

Лучше бы я знала.

Навьен никогда не будет со мной, это понял даже Сайнхор, хотя всей картины он не знал, а вот я теперь знаю, и винить Навьена… мне не за что. На его месте я поступила бы так же. И от того, что теперь я его понимала, мне было лишь хреновее. В тысячу раз хреновее. И все что я могла сделать сейчас – просто больше не думать об этом.

Но было и еще кое-что, о чем я тоже не хотела думать – Навьен главный козырь Даркана. Козырь, о котором не подозревает совершенно никто. Козырь, ради создания которого Даркан отдал сотни лет собственной жизни, и об этом кроме самого князя и Навьена неизвестно более никому. Что они задумали?

Как давно они это задумали?

Выживет ли после того, что они задумали сам Навьен? Просто я не сомневалась, что Даркан выживет, но Навьен… у Навьена все так же имелся долг ценой в жизнь.

И еще, я никак не могла отделаться от мысли, что у нас с Навьеном никогда и ничего не получилось бы. Он сорвался всего один раз, потому что поцелуй в автомобиле срывом не был, это была всего лишь проверка… А вот там, во дворце Даркана в ванной комнате, когда я практически соблазнила тысячника, вот тогда он сорвался, это да. Чувства взяли верх над разумом, но не на долго… Долго это продолжаться не могло бы никоим образом, потому что между мной и Навьеном навсегда останется тот древний залитый кровью его детей замок, и истошные крики его любимой жены, которая предпочла похоронить себя заживо в самом прямом смысле этого выражения.

В Океане Хаоса было солнечно, облака кардинально меняющие реальность почти не налетали, так что все оставалось милым, светлым, и лишь слегка сюрреалистичным.

Бабуля, которая от радостного осознания, что скоро в ее доме появится маленький вампиреныш даже своим пшпппшп страдать перестала, и бодренько, не держать второй парой рук за спину, втолковывала мне, что есть надо больше, нервничать меньше, стресс мне вообще не полезен, и она мне в дорогу с собой не только пирожков собрала, но и морковки приготовила, раз мне так морковка понравилась. Бабуля была потрясающая, она мне чем-то напоминала моих родных бабушек… тех, что уже давно лежали в сырой земле и частично виновата в этом была я. А может и не частично. И вот сейчас, вполуха слушая бабулю, я понимала, что… как бы мне ни было тяжело, как бы ни хотелось вернуться сюда – я не вернусь. И не стану скрываться у нее, потому что я не хочу, чтобы она пострадала из-за меня.

И в этом я тоже была как Навьен:

«Я никогда не трону тебя, Каиль. Никогда, понимаешь? Я не знаю, как ты вернула меня к жизни, но после смерти все, чего я хотел – быть рядом. Видеть тебя, твоих детей, знать, что ты жива. Я люблю тебя. Я люблю тебя больше своей гребанной почти вечной жизни, и потому не трону. Никогда не трону».

Что ж, теперь я понимала его всем сердцем.

«Мне больше тысячи лет, Каиль, и я прекрасно знаю, что как бы не берег тебя, как бы не пытался скрыться – Даркан нас найдет. И мне плевать, если сдохну я, понимаешь? Потому что есть вещи пострашнее смерти, Каиль. Гораздо