не то чтобы обожаю дядюшку, но при мысли, что мы больше не будем жить вместе, у меня возникает такое ощущение, будто я дышу через соломинку в герметичную коробку.

— Мы одна семья. Мы должны жить вместе.

От меня не скрывается, что Кейс неловко ерзает на кровати.

Может, в ее представления о будущем не входит жизнь в доме наших предков? Может, она хочет бросить нас? Бросить меня?!

Кейша всплескивает руками.

— Это даже не главное! — Ее взгляд буквально обжигает. — Ты же знаешь себя, Вайя. Как ты сама думаешь, ты способна выполнить задание, которое даст тебе Мама Джова? Я знаю, Кейс хочет, чтобы ты верила в себя. Но сможешь ли ты поверить?

Ее слова — словно петля, стягивающаяся у меня на шее. Ожидание боли. В них заключена истина, и она жалит меня. Если я не справилась со стандартным Призванием, которое благополучно прошли все мои родственники, разве я смогу выполнить неизвестное задание?

Кейс спрыгивает с кровати и машет рукой:

— Нафиг! Все высказались? Тогда пошли. Вайе надо все обдумать.

Иден гладит меня по руке. Я в своем репертуаре. Взрослая девица, которую утешает первоклашка.

— Я думаю, ты пройдешь, — заговорщически шепчет Иден мне в ухо. Наша маленькая тайна.

В глазах у меня щиплет, я резко втягиваю воздух, чтобы удержать слезы.

Сестры вереницей выходят за дверь, кроме Кейс, которая останавливается на пороге.

— Ты не считаешь, что нам надо жить вместе?

Я невольно шиплю, словно масло на сковороде.

— Спасибо, что спросила Роуэн про стажировку. — Кейс барабанит пальцами по косяку. — Я знаю, ты всегда делаешь то, что нужно для семьи. Откуда-то знаешь, чтό для нас лучше всего. Но Призвание касается только тебя. — Она немного подается ко мне. — Сделай одолжение, думай об этом задании так, будто можешь его выполнить. И если ты не можешь даже на миг поверить, что у тебя все получится, — откажись. Только дай себе возможность усомниться, прежде чем принимать решение.

Она закрывает за собой дверь, не дожидаясь моего согласия, и я слушаю, как удаляются ее шаги.

Кейс неправа. Если бы задание касалось только меня, оно не затрагивало бы остальных.

С кем я только сегодня ни советовалась, но именно ее слова оказались для меня самыми важными. Моя двоюродная сестра с рождения знала меня лучше всех — еще до того, как проникла ко мне в голову.

Я выполняю ее просьбу и думаю о задании Мамы Джовы так, словно в состоянии его выполнить.

Когда Уимберли много-много лет назад не сумела пройти Призвание, наша семья была совсем другой. Те Томасы ставили могущество и выживание выше всего остального. Они были колдунами, которые ради магии пускали кровь другим и бешено дрались за то, чтобы оставаться на вершине. Бабушка это пресекла. Она рискнула нашим положением и создала таких Томасов, которые не стремились причинять боль ни в чем не повинным жертвам, и до сих пор умудряется поддерживать нашу репутацию. У меня никогда не было много друзей, только Лорен. Однако семья была всегда.

Просто Вайя не могла бы справиться с заданием. Она не спасла бы Иден и не уберегла бы семейное волшебство.

Но Вайя Томас, окруженная родными, — в нее я верю. У нее есть все возможности добиться желанного идеального результата. И спасти жизнь сестре, и дать ей шанс стать колдуньей. Сделать так, чтобы и в жилах грядущих поколений текла кровь, полная волшебной силы. Сделать так, чтобы они до самой смерти могли общаться с предками. А может быть, даже стали колдунами, о которых мечтает Кейс, — теми, кто изменит мир к лучшему.

Страдай, но живи.

Я попросила Маму дать мне вторую попытку, и она пошла мне навстречу. Нет, я не упущу такой возможности.

Я слезаю с постели и роюсь в тумбочке, нахожу там ножнички, которыми обрезаю себе кутикулу, когда мы с Кейшей устраиваем вечера маникюра-педикюра.

Сдерживаю вскрик, когда втыкаю острый кончик в подушечку большого пальца, нажимаю на кожу, чтобы выдавить каплю крови.

Никто и ничто не заставляет меня это делать. Нет никакой сверхъестественной силы, которая вынуждает меня взяться за задание.

Просто это должна быть я. Это мне принимать решение.

Я встаю посередине комнаты, и моя кровь капает на деревянный пол.

Кровь. И целеустремленность.

Голос мой звучит совсем не твердо. Словно шепот — такой же робкий и хрупкий, как моя решимость.

— Мама Джова…

В комнату врывается жар — совсем как новоорлеанское солнце в том воспоминании, которое показала мне Мама Джова. Пот стекает у меня сзади по шее, тонкой пленкой покрывает лоб.

Моя прародительница возникает из клубов дыма, которые заволокли спальню, словно в танце: руки воздеты над головой, талия изогнута. Завитки черного ветра проникают ко мне в ноздри и заполняют их резким уксусным запахом гниющего сахарного тростника.

Йохан рассказывал нам на уроках, что рабы жгли сахарный тростник, чтобы истребить вредителей, которые могли погубить урожай. Одновременно они сжигали и своих покойников — ради экономии времени. Для оставшихся растений все это было на пользу, их после этого становилось легче собирать и таскать. А тела выбрасывали вместе с ненужными обугленными листьями и мертвыми жучками.

Мама Джова опускает руки и пристально смотрит на меня.

Мне неловко смотреть на ее наготу, но я не отворачиваюсь.

— Э-э… Здравствуй.

Она закатывает глаза.

Так себе начало беседы. Я сплетаю пальцы.

— Я решила, что выполню твое задание.

Мне отчаянно хочется взять свои слова назад, и та крошечная частичка моей души, которая верит в успех, отбивается от сомнений, которых гораздо больше.

Мама Джова не кивает. Не шевелится. Ничем не показывает, что она меня слышит и ей не все равно.

Спустя некоторое время она протягивает мне руку.

Я смотрю на эту руку. Да, я плохо умею принимать решения, но, если у меня есть малейшая возможность добиться успеха, спасти магию и спасти Иден, я ей воспользуюсь. А успех мне очень нужен — я не хочу потерять сестренку.

Я тоже протягиваю руку и стискиваю ладонь Мамы Джовы.

Ее губы складываются в бледную улыбку, от которой меня пробирает дрожь. Она поднимает большой палец, его подушечка сама собой трескается, и Мама Джова стискивает в ответ мою руку — так, что наши кровоточащие пальцы соприкасаются.

Я смотрю ей в глаза. Там что-то теплится. Не удовлетворение, не грусть. Что-то.

— Вот твое задание. Найди свою первую любовь и отними жизнь у этого человека.

Голос Мамы Джовы пуст, как глаза ее возлюбленного, когда он мертвый стоял у дерева.

— Срок — до