Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот видите, как прекрасно все у нас складывается? — Он всем раздаривал обаятельные улыбки, снимая ими нарастающее напряжение среди присутствующих. — Тогда, Иннокентий Мурадович, если у вас нет срочных вопросов к Савелию Тарасовичу, может быть, вы начнете действовать? А я вас больше не задерживаю.
Прокурор поднялся, получил согласный кивок от мэра и, откланявшись, молча удалился.
— Теперь позвольте с вами, Павел Петрович. — Турецкий повернулся всем телом к начальнику УВД. — Вопросы те же. Где заявления пострадавших? Где принятые по ним решения? Где жалобы и прочее? Я не уверен, что вы уже успели провести по ним расследования и передать их в суд. Или успели? Тогда я просто в восхищении! Так как?
Красивое лицо подполковника словно окаменело. А по его профилю можно было бы прямо монеты чеканить — столько было в нем гордого достоинства.
— Не совсем понял вопроса, — процедил Затырин. — Вам-то какая нужда в этих бумажках? Вы прокуратура. А эта мелочь — она по нашей, милицейской части. Земля, так сказать, беготня, отделение малой толики истины от потоков лжи...
— Забота о чистоте мундира, — в тон ему добавил Турецкий. — Знакомый мотив! Это мой старый друг, Вячеслав Иванович Грязное, замначальника ГУУРа, он, кстати, скоро подъедет сюда — министр его командировал мне в помощь, так вот он, Павел Петрович, — совсем уже весело продолжил Турецкий, — то же самое мне лепит. Причем, прошу заметить, всю жизнь, сколько его знаю. Представляете, Савелий Тарасович?
Вопрос в упор застал мэра явно врасплох, но тот, надо отдать ему должное, быстро сориентировался и ответил добродушной улыбкой: мол, уж мы-то с вами понимаем, а как же!
— Так что давайте, Павел Петрович, не будем друг другу полоскать мозги, а займемся конкретным делом. Все материалы на стол, ими тоже займется мой сотрудник. Я позже назову его имя. Либо сам посмотрю... Ну а с вами, Антон Захарович, — он повернулся к судье, — я хотел бы встретиться попозже, когда возникнут необходимые вопросы, вы не возражаете?
— К вашим услугам, — любезно поморщился коротышка судья.
— Вот и отлично, вот и познакомились. Хотелось бы поближе, но... сами видите, господа, время поджимает, а завтра, насколько я понимаю, у всех нормальных людей выходные. Или у ненормальных, вроде нас с вами, тоже? — спросил с легким вызовом.
И тут снова что-то сработало в голове у мэра, он первый сообразил, понял глубочайший подтекст вопроса:
— Чтоб башка лучше варила, как у нас на батькивщине говорили, ее надо и дуже кормить, и отдых ей давать. А насчет «ближе познакомиться» да обсудить, что называется, по душам, так кто ж будет против? Да я первый — за! Вы правильно делаете, Александр Борисович, что берете быка за рога. Так воно и треба. А то мы, с нашей провинциальной раскачкой, уже позабыли, как люди в центре працюют. Так им, так! — И он шутливо погрозил пальцем своей свите. — Садите ваших работников, мы им зараз все условия обеспечим. Всем это ясно? — Он обвел свиту глазами, те закивали. — А с моей стороны смогу предложить послезавтра, в воскресенье, небольшой выезд на природу. Да, собственно, и не выезд. Вы ж, полагаю, к нам в пансионат устроитесь? Вам в области не рассказывали, шо у нас за прелесть? Ну так сами побачите. И вот там можно и рыбалку организовать. Вашему другу наверняка понравится.
— А вы уже и это узнали? Что он заядлый рыбак? — довольно рассмеялся Турецкий, окончательно снимая общую напряженность.
— Ну а как же ж? — обрадовался мэр. — Добра висть всегда впереди бежит! Так если не будет возражения с вашей стороны, я тогда распоряжусь.
— Не будет, — ответил Турецкий, поднимаясь. — Рад знакомству, господа. И прошу — задело! Президент ждать не любит, уж это я могу вам доложить по собственному опыту... Павел Петрович, я, пожалуй, готов с вами. Захватите? А то я машину, вы слышали, отпустил, а в вашем городе еще не ориентируюсь. Вот мы сразу и начнем, не откладывая дела в долгий ящик, верно?
Затырину ничего не оставалось, как состроить любезную улыбку.
У Александра Борисовича была сейчас, собственно, одна главная цель — малость припугнуть. Но не до такой степени, чтобы жертвы почувствовали себя загнанными в угол и решились бы огрызаться, а чтобы показать «верхнюю» власть. Которая, во-первых, всегда видится в отдалении от нее неопределенной и непредсказуемой, и, во-вторых, в этой самой непредсказуемости, что хорошо известно руководителям с холуйским типом мышления, всегда могут найтись варианты — приемлемые либо спасительные в той или иной степени. Вот и пусть они пока ищут для себя эти самые варианты, полностью сосредоточившись на нем, конкретном Турецком, или не менее конкретном Грязнове, который наверняка приедет уже завтра, и не мешают работать остальной группе.
Поэтому Александр Борисович, садясь в машину Затырина, меньше всего думал о том, какие мысли ворочаются в голове у подполковника. Он же наверняка ни черта не делал. И что никаким документам не дан ход, Турецкий тоже не сомневался. Было интересно, как станет выкручиваться подполковник. Он, кажется, большой проходимец — этакий провинциальный ловелас, значит, умеет выпутываться из скользких ситуаций.
С папочкой под мышкой он шел по коридору за начальником и ловил на себе, мало сказать, колющие взгляды. Видно, уже догадывались, кто прибыл и по чью душу. И каждый, поди, желал взглянуть на того человека, от решения которого в какой-то степени зависела или могла зависеть его собственная судьба. А это означало, что каждый тут все-таки чувствовал себя виновным — в противном случае чего бояться? Или они вообще ничего не боялись и провожали его взглядами из чистого любопытства?
Вошли. Затырин поинтересовался, чего бы хотел выпить Турецкий — чаю или кофе? Александр Борисович попросил минеральной воды.
— Сделаем, — с готовностью согласился подполковник и тут же отдал распоряжение по телефону. А затем сел напротив и уставился на гостя в ожидании вопросов.
— Я что-то должен? — спросил Турецкий. И «догадался»: — А, вы, наверное, хотите узнать, с чего начнем? А давайте с начала событий. Итак...
Александр Борисович вынул из папки несколько бланков протоколов допроса, достал авторучку и приготовился писать.
— Итак, вопрос первый: с чего началось? С конфликта с троими милиционерами. Давайте по порядку, рассказывайте. А ваши сотрудники пусть тем временем принесут материалы. Слушаю и записываю.
— Я сейчас выйду и дам соответствующее указание, — подполковник поднялся, но словно ждал разрешения.
— А что, телефонов тут нет?
— Надо же объяснить.
— Ну тогда валяйте, — кивнул Турецкий.
Подполковника словно вымело из кабинета. Через
несколько минут вошел рослый сержант — принес бутылку нарзана и чистый стакан. Положил рядом открывалку. Турецкий посмотрел на сержанта. Обратил внимание на полоски пластыря телесного цвета на лбу и скуле. Спросил: