Бенедикт стащил боксерскую перчатку с левой руки.

— Я бы сказал, что владелице предприятия еще важнее заботиться о своей репутации. Независимо от этого, меня беспокоит то, что твое «приключение» может повлечь за собой последствия, которые сейчас тебе не приходят в голову. Будь осторожен, друг мой.

— А теперь ты заговорил, как моя мать. Ты не был таким занудой, пока не обзавелся женой и детьми.

Ричард посмотрел на часы и увидел, что их тренировка почти закончилась. Граф последовал примеру друга и тоже стал снимать перчатки. Слава Богу, что они закончили, потому что он не знал, сколько еще может выдержать его плечо.

Хастингс усмехнулся и стянул вторую перчатку.

— Это ты так думаешь. Кстати, о семье, как, скажи на милость, тебе удалось уговорить родителей, чтобы они разрешили Беатрис брать эти уроки? Хотя твой отец и согласился, чтобы Эви помогала ему с лошадьми, не могу себе представить, чтобы он или твоя мать разрешили Беатрис хотя бы близко подойти к кухне. А уж тем более к той, где делают продукты на продажу, особенно сейчас, в ее первый сезон.

Как раз с этой частью задумки графа не было все гладко. Ричард зажал обе перчатки под мышкой и пожал плечами.

— Брат может брать сестру с собой на прогулку. А обмусоливать все подробности совсем не обязательно.

Зять замер с расширенными глазами.

— Ты шутишь? — Рейли замотал головой. Бенедикт ошеломленно рассмеялся. — Ну, друг мой, ты играешь с огнем. Теперь понятно, что мой совет быть осторожным опоздал. Что ж, мне остается сказать только одно: постарайся, чтобы родители не выгнали тебя из дома, когда они об этом узнают. Я ни под каким видом не позволю тебе поселиться у нас.

— Я начинаю думать, что отцовство по ошибке превратило тебя в женщину. Старик, кончай паниковать, поверь в меня хоть немного.

Ричард подумал, что его друг явно раздувает из мухи слона. Ну да, если его родители узнают о его общении с ремесленницей, да еще что он берет с собой сестру, его ждет нагоняй, но Джейн стоит того, чтобы рискнуть. К тому же несколько невинных уроков никому не причинят вреда.

На губах Хастингса появился намек на усмешку.

— Ты учишься печь, а в женщину превратился я? Интересная логика.

Граф рассмеялся.

— Да будет тебе известно, если говорить о физической нагрузке, бокс даже близко не сравнится с работой булочника. Сегодня утром я едва мог шевельнуть рукой.

— Так вот какое у тебя оправдание тому, что ты сегодня боксировал как десятилетняя девчонка?

— Не только это. Я старался соответствовать твоему уровню, чтобы ты не чувствовал себя таким слабаком против меня, каким ты являешься на самом деле.

Бенедикт покачал головой, собирая свое снаряжение.

— Твоя способность к самообману просто поражает. А теперь, с твоего разрешения, мне пора домой, меня ждет ленч с моей женой и дочерью. До следующего раза, друг мой.

Ричард собрал свои вещи и направился в раздевалку. Все-таки Хастингс стал слишком чувствительным. «Будь осторожен, друг мой», — Рейли тихо фыркнул. Можно подумать, что Джейн чем-то рискует, принимая у себя его и Беатрис. «Ну да, булочница попросила приходить через черный ход, но это, наверное, потому что она боится, как бы соседи не начали завидовать», — подумал он. Разве человеку ее положения в обществе не пойдет на пользу знакомство с графом? Должно быть, так и есть, судя по тому, сколько людей вечно пытаются завести с ним дружбу. Позиция мисс Бантинг была совершенно противоположной, при этой мысли Ричард улыбнулся. Он начинал думать, что она весьма оригинальная женщина.

Булочница занимала его мысли и час спустя, когда он влетел в волшебным образом распахнувшуюся дверь Гренвилл-Хауса и направился к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.

— Где ты был?

Ричард замер на полпути, посмотрев вдоль коридора, он увидел, что из дверей гостиной на него смотрит мать. Сын сдержал вспышку раздражения: до чего же трудно, оказывается, привыкнуть снова жить с родителями.

— О, там и сям. Я тебе зачем-нибудь нужен?

Мать украдкой посмотрела в комнату за ее спиной, потом торопливо вышла в коридор и остановилась рядом с Рейли на площадке перед лестницей. Негромкий перестук дождевых капель за окнами скрадывал звук ее шагов.

— Сегодня утром за завтраком мы тебя не дождались, а поскольку вчера тебя и Беатрис большую часть дня не было, я надеялась, что ты найдешь время для визита.

Брови Ричарда приподнялись в удивлении. Мать говорила очень тихо и постоянно поглядывала в сторону гостиной. Все это было на нее непохоже. Он понизил голос до шепота и спросил:

— Почему мы шепчемся?

К его изумлению, у нее слегка порозовели щеки. Его мать краснеет?

— Я не шепчусь, — сказала она, хотя продолжала говорить также тихо. — Я просто не хочу галдеть, когда у нас в доме гости.

«Гости?» — У Ричарда возникло неприятное чувство. Он начал догадываться, к чему это все идет.

— Что ж, в таком случае не буду отрывать тебя от твоих гостей.

Сын хотел пройти дальше, но мать схватила его за рукав.

— Нет, прошу тебя. Не мог бы ты немного побеседовать с ними? Это всего лишь старая подруга, которую я очень давно не видела. Я знаю, она будет рада с тобой встретиться.

— Старая подруга?

Рейли всегда чувствовал, когда мать пыталась что-нибудь от него утаить.

— Да, моя близкая подруга леди Кэтрин Эффингтон. Помнишь ее? Раньше она бывала у нас с визитом чаще, но потом мать лорда Эффингтона тяжело заболела, и они решили поселиться в Дареме.

«Ага!» — Ричард точно знал, что мать припасла для него в этот раз.

— Да, я помню эту леди. А еще я, кажется, припоминаю, что у нее была дочь точно такого же возраста, как Беатрис. Я прав?

Мать погладила рукой свои безупречно уложенные волосы.

— Да, ты прав.

— Отлично!

Маркиза удивленно расширила глаза, а потом на ее лице появилась улыбка облегчения.

— Отлично? Я очень рада, что ты так думаешь.

— Да, конечно, а почему нет? Я в восторге от того, что у Беатрис будет подружка на то время, пока она в городе.

— У Беатрис?

Можно подумать, что он сказал «у короля Георга». У женщины стал такой растерянный вид, что граф чуть не рассмеялся. Он кивнул и глубокомысленно произнес:

— Ну да, детям же нужны товарищи по играм.

— Товарищи по играм? — повторила мать, хмурясь. Она подняла левую бровь, что всегда было дурным знаком, и сменила тактику. — Ричард Эдмунд Алистер Мур, Чарити такой же ребенок, как и ты. Она — очень приятная одаренная молодая женщина, и я буду довольна, если ты на некоторое время почтишь нас своим сиятельным присутствием.