— Вот, нашла, — послышался голос Беатрис, возвращавшейся из кладовой.

Ричард и Джейн вздрогнули, отдернув руки. Сестра появилась чертовски не вовремя! Боль, которая, казалось, на время утихла, когда все его внимание было поглощено сидящей рядом с ним женщиной, вновь вспыхнула с новой силой. Лорд, пожалуй, не удивился, если бы увидел, что из его руки торчат окровавленные вилы.

Мисс Бантинг встала навстречу Беатрис и взяла у нее жестяную банку.

— Спасибо, миледи. Если не трудно, не могли бы вы принести еще белую ткань из буфета, что за прилавком магазина? Она мне понадобится, чтобы наложить повязку.

Леди кивнула и пошла выполнять поручение. Ричарду очень хотелось, чтобы сестра поднялась наверх и осталась там, предоставив ему время побыть с Джейн. Несмотря на пронизывающую боль в руке, его пальцы жаждали снова ощутить ее прикосновение, почувствовать тепло ее тела. Граф хотел узнать, что подумала хозяйка булочной, когда он ее погладил. В тот момент Рейли показалось, что мисс Бантинг потеплела к нему, и это очень обнадеживало.

Женщина пододвинула табурет к Ричарду и села, открыв жестянку. В ноздри лорду ударил самый отвратительный запах, какой ему только доводилось нюхать. Он невольно отпрянул.

— Не может быть, чтобы вы хотели намазать этим мою кожу! Разве что вы с самого начала замышляли отравить меня, когда я буду в самом слабом состоянии.

Джейн пожала плечами, но Рейли видел, как она прячет улыбку.

— Есть только один способ это проверить.

Она окунула пальцы в желтоватый маслянистый крем и зачерпнула немного. Снадобье выглядело как желе из конской мочи. Но когда Джейн положила руку графа к себе на колени и начала осторожно наносить бальзам на ожог, он вмиг забыл о своем отвращении. Прикосновения этой женщины были легкими, уверенными и могли быть приятными, если бы не эта чертова боль, разливающаяся от его раны, словно жидкий огонь.

— Ну вот, так лучше?

Ричард посмотрел на ее склоненную голову. Длинные темные ресницы скрывали от него глаза мисс Бантинг.

— Если я отвечу «да», вы перестанете?

Джейн замерла и озабоченно нахмурилась.

— Да, конечно.

— Тогда нет, мне нисколько не полегчало.

Ее смех оказался таким же легким, как и прикосновение.

— Ну почему вы всегда такой несносный? Я пытаюсь обработать ваш ужасный ожог, а вы меня дразните.

— Ничего не могу с собой поделать, вы, знаете ли, необыкновенно «дразнительная».

Он позволил себе чуть-чуть подвинуть локоть по ее колену. Хозяйка вытерла пальцы о тряпку, не отводя взгляда от раны.

— «Дразнительная», милорд, такого и слова-то нет.

— Ну, я никогда не позволяю ограничениям английского языка меня сдерживать.

— Не могу себе представить, чтобы вы позволили чему-то вас сдерживать.

Тон Джейн заставил Ричарда призадуматься. Он не мог понять, считала ли она свои слова комплиментом или оскорблением. Наконец, граф заметил:

— Я начинаю думать, что вас тоже ничто не может удержать.

Эта фраза заставила булочницу отвлечься от ее занятия. Она склонила голову набок и подозрительно посмотрела на Ричарда.

— Вот как?

Женщина все еще ему не доверяла. Удерживая ее взгляд, Рейли принял серьезный вид.

— Если человек способен в одиночку заправлять таким бизнесом, выдерживать эти ожоги и управляться с такими, как я, значит, он — сила, с которой нужно считаться.

Ричард заметил, что удивил ее. Губы Джейн приоткрылись, словно она собиралась что-то сказать, но в эту минуту наверху лестницы появилась леди Беатрис с белой тряпкой в руках. Сестра спустилась по лестнице, передав булочнице свернутую ткань.

— Спасибо, миледи, — пробормотала Джейн с отсутствующим видом и стала рвать ткань на полоски.

Некоторое время Ричард, наклонив голову набок, наблюдал, как она трудится для его блага, потом обратился к сестре:

— Послушай, Беатрис, мисс Бантинг терпит наши уроки, наводит порядок после нас, обрабатывает наши раны… Тебе не кажется, что все это дает ей право покончить с пустыми формальностями и не называть нас лорд и леди?

Сестра удивленно вскинула брови и бросила быстрый взгляд на хозяйку, которая так и замерла с поднятой в воздухе рукой.

— Э-э… да?

Рейли улыбнулся. Вряд ли она могла ответить «нет», когда он так сформулировал вопрос.

— Хорошо, значит, решено.

— О н-нет, — пробормотала Джейн, замотав головой. — Это невозможно, я не могу.

— Можете, и это будет правильно. Ведь глупо, когда мы с Беатрис обращаемся друг к другу по имени, а вам приходится придерживаться такого формального обращения.

— Право, это не прили…

— В конце концов, я, кажется, убедительно доказал, что если я и лорд чего-то, то лорд дураков.

От такого возмутительного замечания у мисс Бантинг просто челюсть отвисла и Ричард успел воспользоваться ее замешательством.

— Все равно об этом никто не узнает. Здесь, в вашей кухне, кроме нас никого нет. Кроме того, со всеми «ранениями», которые мы понесли здесь, мы стали практически товарищами «по оружию».

В подтверждение своих слов мужчина поднял руку. Беатрис понизила голос до заговорщического шепота:

— На вашем месте я бы не стала с ним спорить. Особенно насчет «лорда дураков».

Джейн сжала губы, от сдерживаемого смеха ее глаза стали ярко-зелеными. Наконец, она кивнула с прямо-таки королевским величием:

— Хорошо.

«Успех!» — Ричард даже не пытался скрыть удовлетворенную усмешку.

— Превосходно!

Джейн взяла полоску ткани и сказала:

— А теперь можно я перевяжу вашу рану?

— Можно я перевяжу вашу рану…

Ричард многозначительно замолчал, подталкивая мисс Бантинг. Она на секунду закрыла глаза и покачала головой:

— Можно я перевяжу вашу рану, Ричард?

Слышать из ее уст свое имя оказалось так приятно, что граф чуть было не заурчал от удовольствия. Он протянул ей руку:

— Я весь в вашем распоряжении.

На следующий день, чистя противни, накопившиеся за день, Джейн неожиданно для себя обнаружила, что шепотом повторяет под нос имя графа. «Ричард». Мисс Бантинг нравилось, как оно слетает с ее губ, а на букве «Р» губы вытягиваются, словно готовясь поцеловать. Хозяйка булочной толком не понимала, как получилось, что они перешли к обращению по именам, просто это произошло и все тут. Когда Рейли направляет на нее свои завораживающие глаза, все происходит само собой. Женщина замерла, прижимая мокрую губку ко дну оловянного противня.