За это время полковнику удалось кое-как перестроить танки в нормальный боевой порядок и двинуть их, как и подобает, эшелон за эшелоном, на коварного врага. Из центра котла, по переданным погибшими танкистами координатам принялась лупить самоходная гаубица. Впрочем, это продолжалось недолго, так как кто-то меткий успокоил ее противотанковой ракетой. Однако же, нервы у сидевших в засаде не выдержали, и несколько танков сепаратистов ринулись сквозь строй наступавших, норовя расстрелять их на ходу в менее защищенные, чем лоб, борта.

Началась настоящая свалка, в которой постепенно становилось неоспоримым преимущество танкистов Директории. Сепаратисты и не думали разумно маневрировать с тем, чтобы сохранить былое преимущество. Они просто лезли на рожон, за что их прилежно наказывали приземистые и длинноствольные истребители танков. Скрепя зубами Рик смотрел, как приходят в себя войска Директории. А, значит, его план рассыпался в желтую пустынную пыль.

Рику вовсе не было нужно, чтобы с этой планеты была отправлена радостная весть о победе, а следом пришла собственно Директория – теперь уже всерьез и надолго.

Нет! Это была ЕЕ планета. И Директории здесь не место. Потому что ОНА ненавидит Директорию.

Потому что это ЕЕ и только ЕЕ планета.

И именно поэтому в страшное сражение бронированных монстров сейчас вмешается третья, еще более страшная сила.

Рик стиснул зубы. Все, ждать больше нельзя. Надо сделать это сейчас, пока все они собраны воедино, в назначенном им Риком месте.

Он сунул руку в рюкзак и извлек из него тусклый металлический пульт.

Ему уже приходилось нажимать на кнопку. И теперь сделать это гораздо легче. Потому, что он понял, что ни одна жизнь, ни тысячи жизней в этом мире не могут быть ценнее одной-единственной ЕЕ жизни.

И Рик нажал на кнопку.

Однажды какой-то негодяй заманил в ловушку его товарищей и сжег их всех нажатием на такую же вот одну-единственную кнопку. Теперь таким же подонком, заманившим в единую ловушку и врагов, и бывших товарищей, был он. Только он – еще хуже. Потому, что такого термозаряда, который даровал бы всем мгновенную милосердную смерть, Рик не смог провезти на эту планету.

Он коснулся кнопки. И ослепительное пламя взвилось из центра котловины, вспухло гигантским огненным пузырем, расползаясь к окраинам и щелкая танками, словно жареными семечками на сковородке.

Эфир в наушнике взвыл жуткими воплями. В них было столько боли и отчаяния, что Рик почувствовал: он сходит с ума.

И, закрыв уши руками, он закричал от ужаса.

…Рик потерял сознание еще до того, как невдалеке взорвался тягач с боеприпасами, и его обмякшее тело вышвырнуло из укрытия. Горячий песок принял его в свои мягкие объятья.

А над головой метались, падая и теряя опаленные крылья, испуганные бабочки.

4

Рик, шатаясь, шел по ночной пустыне. Пронзительно чистое небо слепило чужими созвездиями, позволяя обходиться без окуляров. Где-то за спиной догорали остатки двух спекшихся воедино танковых армий. О них Рик думал совершенно отрешенно, словно гибель бронированных армад не имела к нему никакого отношения. В том мире, в котором теперь существовал Рик, так оно, в общем, и было. Все его прошлое осталось позади, обратившись в ничто, словно выжженное термозарядом. Взгляд его был устремлен вперед, а ум – очищен от угрызений совести и сомнений.

Он шел туда, где тихо и мирно, даже не вспоминая о нем, жила Агнесса. Так, во всяком случае, казалось Рику. Он не знал, как появится перед ней, что скажет, и что услышит в ответ. Это было впереди, за темными дюнами под дивными колкими звездами…

В ночном небе раздался далекий незнакомый звук. Он нарастал, приближаясь, и вскоре вдалеке стал виден его источник.

Вначале по склонам барханов пробежал длинный тонкий луч, а следом, низко над землей пронеслась вереница веселых огоньков. И вдруг резко, изогнувшись ярким ожерельем, ушла в небо.

– Что это? – сам у себя заворожено спросил Рик.

– Это Караван, – послышался сзади насмешливый и несколько гнусавый голос, – Сразу чужака видно…

Рик резко обернулся, пытаясь одновременно выдернуть из кобуры пистолет. Но эта его попытка была пресечена коротким и веским ударом в переносицу.

Рик потерял сознание.

Когда он открыл глаза, было уже светло. Видимо, потрясенный последними впечатлениями организм использовал отключение сознания «на полную», чтобы прийти в себя и восстановиться.

Нежный солнечный свет струился через маленькое окно под потолком тесной кирпичной каморки. Судя по толщине стены и решетке на окне, каморка не была простым сараем – скорее помещением для особо приглашенных гостей, выделенным в массиве какого-то довольно серьезного здания.

Рик медленно поднялся с жесткого тюфяка и спустил ноги с деревянных нар на шершавый цементный пол. Сразу же заныла переносица и нижняя часть лба. Он потрогал. Нос, вроде бы, не сломан.

Рик огляделся. Кирпичи стен были плотно исписаны, а точнее – исцарапаны самыми разнообразными изображениями. Здесь были и обычные календарные заметки – столбцы перечеркнутых черточек, и обильно исторгнутые «художниками» проклятья, и неумелые рисунки различной тематики. Особенно поразительным выглядел выдолбленный в стене барельеф скорбного человеческого лица, покрытого копотью, видимо, от свечки.

Рик как раз бездумно изучал стены, когда лязгнул замок, и железная дверь каморки скрипуче отворилась.

В помещении появилось двое: оба в военной форме незнакомого образца и неизвестными Рику знаками отличия, с устаревшими автоматами на ремнях. Однако не это привлекло внимание пленника. Было кое-что другое, вызвавшее удивление и тревогу: на лицах обоих были одинаковые облегающие брезентовые маски, полностью скрывающие лица вошедших и переходящих книзу в надсадно шипящие подобия респираторов. Глаза их прятались за отблескивающими красным круглыми окулярами. Теперь Рик заметил еще и большие цифры номеров, нашитых на грудные карманы и рукава формы.

– Проспался? – приглушенным голосом поинтересовался один из вошедших. – Это хорошо. Значит, готов к серьезному разговору. А теперь – не дергайся…

– Разговору – с кем? – поинтересовался Рик.

Ему не ответили. Вместо этого грубо напялили на голову черный тканевый мешок. Рик не стал сопротивляться, положившись на собственную интуицию. Так подсказывала, что расправляться с ним пока не собираются. Мешок был из тонкой материи и позволял свободно дышать и даже кое-что видеть сквозь ткань. Это было странно – зачем надевать мешок, если он не мешает все видеть?

Только, когда его вытолкали на свежий воздух, Рик понял: мешок нужен был для того, чтобы и другие не могли видеть его собственного лица. Все, кого он и его конвоиры встречали на своем пути, были в таких же жутковатых брезентовых масках.

Выйдя через низкий дверной проем, они оказались в обширном внутреннем дворе, образованном длинными двухэтажными строениями. По верхушкам крыш тянулась спираль колючей проволоки, в углу, возвышаясь над строениями, торчала караульная вышка на четырех опорах, с пулеметом и прожектором в комплекте. А на длинном флагштоке посреди истоптанного пожелтевшего газона развевался странный флаг – зеленый, с большой круглой дырой посередке.