– Я ни разу вообще не одалживал у него денег.

– Тогда не припомните ли кого-либо, кто мог попросить его о ссуде?

– Нет, не припоминаю, мсье.

– В таком случае позвольте принести вам наши извинения за причиненное беспокойство и поблагодарить за терпение и вдумчивость при ответах на вопросы. – Лефарж бросил быстрый взгляд в сторону Бернли. – Однако вынужден предупредить. Если нам вновь понадобится, то, с вашего дозволения, мы попросим присоединиться к нам мсье Дюмарше, чтобы обсудить дело совместно с ним.

– Превосходная идея! Непременно поступите так в случае необходимости.

Коллеги ранее уже обсудили вероятность того, что Ле Готье станет отрицать заключение пари с мсье Дюмарше. В таком случае им станет важно допросить Дюмарше раньше, чем виноторговец сумеет связаться с ним. А потому Лефарж оставил Бернли в компании Ле Готье, а сам поспешил, чтобы потолковать с его соседом.

Не успел детектив добраться до двери конторы биржевого маклера на бульваре Пуассонье, как она распахнулась, и на пороге появился средних лет джентльмен с длинной светло-русой бородой.

– Простите, вы мсье Дюмарше? – спросил Лефарж.

– Он самый. Вы хотели меня видеть?

Полицейский представился и коротко изложил суть дела, для выяснения обстоятельств которого нанес свой визит.

– Тогда нам лучше зайти внутрь, – пригласил собеседник. – У меня назначена встреча в другой части Парижа, но, думаю, смогу уделить вам минут десять.

Он провел гостя в свои апартаменты и жестом указал на кресло.

– Меня интересует главным образом ваше пари, мсье, – начал Лефарж. – Испытуемый не справился с задачей, но полиции необходимо установить, действительно ли бочка была отправлена с указанной целью.

Дюмарше в недоумении уставился на него.

– Не понимаю, о чем вы, – сказал он. – О каком пари идет речь?

– О пари, заключенном между вами и мсье Ле Готье. Поскольку все манипуляции мистера Феликса с бочкой стали якобы результатом пари, то, как должно быть очевидно для вас, нам необходимо подтверждение правдивости его слов.

Маклер помотал головой так решительно, словно собирался на этом и закончить беседу.

– Здесь какая-то странная ошибка. Я не заключал с мсье Ле Готье никакого пари, а обо всем остальном, упомянутом вами, мне вообще ничего не известно.

– Однако мистер Феликс сделал недвусмысленное заявление, что вы заключили с мсье Ле Готье пари. Суть его: сумеет ли Феликс завладеть бочкой. Если он говорит неправду, последствия для него могут стать самыми серьезными.

– Я понятия не имею ни о какой бочке. И что за мистер Феликс имеется в виду?

– Мистер Леон Феликс, владелец усадьбы «Сен-Мало» в окрестностях Лондона.

Теперь на лице биржевика промелькнула тень заинтересованности.

– Так это Леон Феликс? Я, конечно же, с ним знаком. Прекрасный малый, если хотите знать мое мнение. Но вы пытаетесь уверить меня, будто он сообщил вам о моей причастности к делу, связанному с какой-то бочкой?

– Именно так. Хотя свое заявление он сделал не мне лично, а моему лондонскому коллеге инспектору Бернли.

– Мой дорогой друг! Ваш коллега, вероятно, все перепутал. Феликс мог упомянуть о ком-то другом.

– Спешу заверить, что никакой ошибки быть не могло. По словам Феликса, поводом для пари стал разговор о государственных лотереях, состоявшийся в кафе «Золотое руно» более трех недель назад в воскресенье, и вы там присутствовали.

– Что касается разговора, то все сказанное правда. Его я очень хорошо помню, но для меня непостижимо, о каком пари речь. Сам я уж точно ни с кем не бился об заклад.

– В таком случае, мсье, могу лишь принести извинения за доставленное беспокойство. Теперь ясно, что произошла ошибка. Вот только прежде чем удалиться, не могу ли я просить вас об одолжении? Не сочтите за труд назвать мне людей, которые также присутствовали тогда в кафе. По всей видимости, мне следовало посетить не вас, а одного из них.

После недолгого размышления Дюмарше назвал всего три фамилии, которые уже значились в блокноте сыщика. Потом, извинившись и сославшись на необходимость явиться на назначенную заранее встречу, Дюмарше поспешил уехать, а Лефарж вернулся, чтобы рассказать о своем разговоре Бернли и Ле Готье.

Вторую половину дня коллеги посвятили посещению тех людей, чьи имена упоминались в числе присутствовавших при разговоре о лотереях в кафе «Золотое руно». Только мсье Бриан оказался в Италии, зато им удалось встретиться с остальными, и в каждом случае результат получался одинаковым. Все помнили содержание беседы, но недоумевали по поводу пари и злополучной бочки. Расспросы официантов кафе тоже ни к чему не привели.

– Мы не слишком далеко продвинулись вперед, – заметил Бернли, когда двое друзей сидели тем же вечером за чашкой кофе после ужина. – И я склоняюсь к выводу, что все люди, с кем мы сегодня беседовали, действительно ничего не знают о бочке.

– Согласен с тобой, – отозвался Лефарж. – Но нам, по крайней мере, не составит труда проверить часть полученных показаний. Организаторы лотереи сообщат нам, действительно ли Ле Готье приобрел билетов на одну тысячу франков в воскресенье три недели назад. И если так, то мы сможем окончательно убедиться, что разговор в кафе «Золотое руно» в самом деле состоялся, а они с Феликсом решили сыграть совместно.

– В этом уже сейчас не приходится сомневаться.

– Кроме того, мы проверим время розыгрыша. Тираж в будущий четверг может привести к однозначному заключению: все, что говорилось в письме о крупном выигрыше и проверке, задуманной в связи с получением бочки, явная ложь. С другой стороны, если тираж уже состоялся, то в письме содержится правда, а лжет Ле Готье. Хотя мне это представляется маловероятным.

– Мне тоже. Но позволь не сойтись с тобой во мнении по поводу письма. Нам уже известно, насколько оно лживо. В нем написано об отправке девятьсот восьмидесяти восьми фунтов, а на деле мы обнаружили в бочке труп и только пятьдесят два фунта и десять шиллингов. Вопрос с хитроумным тестом остался мне не до конца ясен. Ведь бочка все-таки дошла до Лондона описанным в письме способом – то есть с подложными адресом и описью содержимого, и если ее отправили не с указанной целью, то какое другое объяснение ты можешь предложить?

– Признаюсь, пока ничего не приходит в голову.

– В таком случае давай прикинем, что нам известно об авторе письма. Во-первых, он должен был знать о разговоре про систему лотерей, как и о решении Феликса с Ле Готье принять участие в розыгрыше совместно. Значит, он либо сам присутствовал в кафе «Золотое руно», либо кто-то из той компании детально все ему пересказал. Во-вторых, он обладал всеми сведениями об обстоятельствах отправки бочки. По крайней мере в том, что касается фальшивого адреса и заведомо неверной описи вложения. В-третьих, он имел доступ к старой пишущей машинке, которую, как мы полагаем, нам удастся найти и идентифицировать. И в-четвертых, у него была бумага французского производства или возможность приобрести ее. Это все, что мы знаем наверняка. Но можно также предположить, хотя данный аспект дела особенно важным не представляется и нет никаких доказательств, что машинкой он воспользовался лично, поскольку едва ли подобного рода письма запросто диктуют машинисткам.