– Вот! – Иван поднял палец.– Видишь, алладиновец, какие у нас теперь статские советники? И в этих условиях приходится работать…

– Головой! – гаркнул Буркин.

Мы втроем заржали так, что зазвенели хрустальные подвески светильников.

– Ну, братья… За встречу!

Стукнулись костяшки пальцев (как в курсантские времена), ледяная водка нежно проскользнула в горло.

Интересно, что подумают по ту сторону дверей? Веселятся господа офицеры, аки зеленые курсанты.

Мне вдруг расхотелось говорить о деле. В конце концов – я в отпуске. И друзей не видел больше года. Нет, это не «бердыши» психи, а мы сами. Работа, работа, работа…

– Значит так, друзья мои,– заявил я,– вечером все дела отставить. Нынче вечером мы идем в баню. В нашу баню!

– Хм-м-м…– изрек подполковник Сучков. Под нашей подразумевалась баня на Наличной улице, выстроенная через три года после Коронации в пяти минутах ходьбы от казармы Высшей Императорской школы и сразу же превратившаяся в своеобразный клуб «государевых орлят»: курсантов Военного Корпуса.– Стоит ли молодежь смущать? У меня есть другое предложение: послезавтра на конец недели слетаем в Суоми. Зарядим домик в лесу, рыбку половим – я организую.

– Кстати о рыбках…– подал голос Буркин.– Рыбок я берусь организовать. Себе и Артёму. Ваня у нас человек женатый…

– Серьезно? – Я чуть палочки не уронил. Вот это новость! Ай да Сучков! – И когда?

– Семь месяцев уже.

– И ты молчал!!!

– Да он вообще ненормальный,– сказал Буркин.– Сдвинулся умом, как его сектанты. Знаешь, с кем поведешься… Представляешь, юной супруге вместо медового месяца программу «Муж в командировке» устроил.

– Так сложилось,– проворчал Сучков.

– Значит, баня отменяется! – заявил я – Все будет культурно. Вечером – в Мариинку. Ответственный – я. А потом – большой ночной загул по клубам. Ответственный – статский советник Буркин, потому что я, как вчера выяснилось, в злачном мире Санкт-Петербурга уже не специалист. Подполковнику Сучкову предписывается явиться с супругой на предмет предъявления ей меня, лучшего друга, односкамеечника и настоящего боевого офицера, в отличие от вас, канцеляристов. Вопросы, возражения есть?

– Есть,– сказал Сучков.– Супруге моей через три недели рожать, так что с загулом придется повременить. А в Мариинку мы пойдем. Там сегодня премьера, на которую простому жандарму ни в жисть не пробиться, а всяким там камергерам – раз плюнуть…

Но в Мариинку мы в этот вечер не пошли. И с женой Ивана я тоже не познакомился.

Едва мы вернулись на Мещанскую, Сучкову вручили результаты глубокой психиатрической экспертизы задержанных «бердышей», которая полностью опровергла предварительные выводы следователей-психологов Департамента. Никаких психопатологических отклонений у задержанных не было. Нельзя же считать отклонением инстинктивную реакцию, изначально, на генетическом уровне, входящую в поведенческую модель человека…

Артём Грива

– Элементарная вещь,– заявил председатель экспертной комиссии.– Естественная реакция живого существа, чье существование связано с обладанием определенной территорией и вынужденного в ограниченном пространстве, контактировать с избытком себе подобных. Агрессия в такой ситуации – безусловный рефлекс, но направлена она может быть либо внутрь, либо наружу, либо в обоих направлениях, в зависимости от видовых установок. Крысы в подобных ситуациях, извините, кушают друг друга, лемминги, говорят, идут топиться, а для вида хомо сапиенс направление воздействия варьируется в зависимости от психологии конкретного индивидуума. Для сильных мужских, физически здоровых особей характерно первоначальное направление агрессии вовне, но если индивидууму не удается реализовать свой посыл, возможна конвертация импульса в суицидальный.

– В таком случае как вы объясняете то, что на своих сборищах наши подследственные не набрасывались друг на друга, а наоборот, сводили эту вашу естественную реакцию к нулю? – спросил я.

– В структурах с жесткой иерархией всякая агрессия без санкции вожака недопустима и воспринимается вожаком как вызов. Кроме того, в таких группах существуют внутренние опознавательные символы: вербальные, поведенческие, визуальные. Такая группа будет действовать как единая система с общим управляющим центром…

– Постойте, профессор! – перебил я эксперта.– Насколько я понял, члены этой системы, как вы выразились, обладают повышенной агрессивностью. Насколько мне известно, такие вот сердитые молодые люди, собравшись вместе, не только не утрачивают агрессивности, но, наоборот, становятся еще более агрессивными и охотно направляют свою агрессию вовне.

– Совершенно не обязательно! – запротестовал эксперт.– У них есть лидеры, способные управлять всей группой в целом…

– Стоп! – опять перебил я.– У нас есть данные, что вспышки агрессии внутри групп гасились самопроизвольно. Без участия лидеров. Как вы это объясняете?

– Это надо проверить,– уклончиво ответил эксперт.

Нет, «умник» – всегда «умник». Там, где нормальный человек скажет: я ошибался, ученый заявит: «предположение следует подвергнуть анализу». Ну как же! Признать в присутствии человека не из твоей «касты», что ты не всеведущ…

– Всё следует проверить, профессор! – заявил Сучков.– Если у вас есть хоть малейшие сомнения в психической полноценности подследственных, вам следует указать это в заключении. Иначе эти граждане должны будут в полной мере ответить перед Законом, а по предъявленному им обвинению они могут получить от шести до пятнадцати лет лишения свободы плюс пожизненное ущемление в правах. Это очень серьезно, профессор!

– И еще один момент! – вмешался я.– Я хочу знать, чем члены группы «Славянская старина» отличаются от остальных граждан города. Почему мне, ему (кивок в сторону Ивана), вам и миллионам остальных жителей Санкт-Петербурга не приходит в голову набрасываться друг на друга? Чем они отличаются от нас? Если это не дефект психики – то что?

– Возможно, у них повышенный уровень притязаний…– произнес эксперт.– Мнение комиссии единодушно: это не психическое отклонение, а нормальная поведенческая реакция, генетически заложенная в любого человека. Разумеется, поведенческие характеристики варьируются.

– Разумеется, все люди разные! – кивнул я.

С господином экспертом все было ясно.

– Подполковник! – я повернулся к Сучкову.– Полагаю, нам следует передать решение этого вопроса на более высокий уровень.

– А кто вы, собственно, такой? – недовольно осведомился профессор.

– Артём Алексеевич – представитель Секретариата Двора,– не моргнув глазом соврал мой друг.

Председатель экспертной комиссии поджал губы. Но вякнуть не посмел. Пререкаться с представителем Государя – чревато. Может кончиться тем, что пререкающемуся придется преподавать психологию китайцам в какой-нибудь Небраске.