себе. Я медленно поднялся по ступенькам и вошёл в домик, стараясь не шуметь. Внутри было тихо, только слабый свет от настольной лампы освещал комнату. Ольга Дмитриевна, моя новая соседка по домику, уже лежала в кровати, укрывшись одеялом, и читала книгу. Она подняла глаза на меня, когда я закрыл за собой дверь.

— Отбой через десять минут, — строго, но без раздражения сказала она. — Тебе ещё надо умыться и почистить зубы, так что давай мухой туда и обратно. Потом в койку и спать. Завтра ранний подъём, впрочем, как и всегда.

Я кивнул, не решаясь возражать, и поспешил к умывальникам. Вода, как и обещала Славяна, к вечеру потеплела или возможно я просто привык. Почистив зубы, я вернулся в домик, свет уже был выключен. Ольга Дмитриевна, судя по ровному дыханию, уже спала или, по крайней мере, делала вид, что спит. Я осторожно прошёл к своей кровати, стараясь не задеть ничего в темноте, и занырнул под одеяло.

Как и в прошлый вечер, сон настиг меня почти мгновенно — тяжёлый день сделал своё дело. Едва моя голова коснулась подушки, мысли начали путаться, последнее, что я успел подумать перед тем, как погрузиться в сон, было: «Завтра будет новый день. Надеюсь мне удастся исправить все прежние ошибки и не наделать новых».

Глава 3

День 3

Ночь оставила после себя тревогу, но что могло её вызвать, я вспомнить не смог. Пытался восстановить картины, которые показывал мне отдыхающий мозг, но эта часть памяти была недоступна — то ли заархивирована, то ли вообще отформатирована. В голове осталось лишь смутное ощущение, будто я что-то упустил, что-то важное, но что именно — оставалось загадкой.

Часы показывали шесть утра.

«Что-то сегодня я рано», — подумал я, протирая глаза.

На мгновение меня посетила мысль поваляться в кровати ещё немного, наслаждаясь тишиной и покоем. Но тело словно переполняла неиссякаемая энергия. Я чувствовал себя настолько бодрым и выспавшимся, что лежать без дела казалось настоящим преступлением. Хотелось немедленно вскочить, выйти на улицу и заняться чем-нибудь полезным.

Ольга Дмитриевна ещё спала, плотно укутавшись в одеяло, несмотря на летнюю жару.

«И как можно: летом, в такую духоту…» — покачал я головой, глядя на её укутанную фигуру.

Я встал, потянулся, подошёл к зеркалу и оглядел себя.

«По-прежнему молод и хорош. И даже бриться не надо», — с лёгкой усмешкой подумал я, проводя рукой по щеке.

Раньше я не слишком следил за собой — какой в этом смысл, если никто тебя не видит. А сейчас определённо хотелось выглядеть как можно лучше. Видимо, лагерь и его обитатели всё же влияют на меня.

«Измениться самому и тем самым изменить всё. Да? Или не измениться, а вернуться к себе прежнему? Ведь изначально я, наверное, был не так уж плох, и жизнь была в радость… Возможно, кто-то дал мне второй шанс, а я лишь почему-то хочу найти дорогу назад в свой мир, вернуться в свою квартиру? И жить как прежде? Действительно ли этого я хочу?»

«Должно быть, странное явление: пионер, стоящий у зеркала и с самого утра размышляющий о жизни и своих истинных желаниях. Быть может, стоит меньше размышлять и больше жить?» —промелькнула как-то совсем по краю сознания дельная мысль.

«А ладно, к черту рефлексию, я хочу пойти умыться для начала».

В этот раз утренняя вода не показалась такой леденяще обжигающей, как вчера. Напротив — приятная прохлада придала мне бодрости и помогла быстрее окончательно проснуться. «Так и дальше что?»

После умывания следует сделать зарядку, как принято у всех правильных людей, к которым когда-то относился и я. После вчерашнего фиаско в спортзале, где я так опозорился на глазах у Алисы, хотелось начать работать над своей физической формой. Поэтому я пошёл на спортплощадку.

«Идти туда, конечно, не близко, но что может быть лучше утренней прогулки, когда вокруг такая благодать? Хочется дышать, двигаться, чувствовать и… жить! Этого точно никогда не испытаешь в четырёх стенах».

Думая так и наслаждаясь утром, я вскоре оказался на месте.

«О! Алиса уже здесь!»

Видимо, мысль размяться с утра посетила Двачевскую гораздо раньше меня, и теперь она уже вовсю занималась утренними упражнениями. В данный момент она выполняла обратное отжимание от скамейки, её движения были чёткими и уверенными. Я замер на мгновение, наблюдая за ней.

«После вчерашнего… может, лучше не подходить?» — мелькнула мысль. Но я быстро отогнал её.

«Нет, лучше вести себя как ни в чём не бывало. Иначе будет только хуже. Да и, в конце концов, я не сделал ничего плохого».

Я уже начал растягивать губы в улыбке и даже приветственно поднял ладонь, но Алиса, заметив меня, резко прервала своё занятие. Её лицо выразило лёгкое смущение, которое она тут же попыталась скрыть за маской недовольства.

— Ты знаешь, да, для чего это упражнение? — спросила она.

— Ну, полагаю… мышцы рук… в основном… — ответил я, а потом поразмыслил и добавил: — И груди… наверное…

Казалось, последнее предположение вывело Алису из равновесия. Она быстро приблизилась вплотную, её глаза сверкнули.

— Ты меня тут не видел! И то, что я делала — тоже! Понял⁈

— Ну ладно… — оторопел я от такого неожиданного поворота. — Да что такого-то? Я же ничего…

— И чтоб никому… ни одной живой душе! Иначе… — её яростный взгляд опалил меня.

— Да ладно, понял, — покорно согласился я.

«Мне-то что. Для меня это ничего не стоит, а если ей так спокойнее и вообще хочется…»

— Никому не скажу.

— И сам забудь! — эта хулиганка, похоже, решила додавить меня.

«Закономерно. Стоял блеял вместо того чтоб ответить, как полагается мужчине! Может, ещё не поздно всё исправить? Хотя бы попытаться…»

— Это будет наш с тобой секрет! — с улыбкой ответил я на провокацию.

Да, конечно, велик шанс заработать фингал ещё красочнее, чем у Сыроежкина, но, если что, медсестра Виолетта великолепно справится и с моим ранением, а отступить сейчас перед этой девочкой — себя не уважать.

«Как сказал однажды кто-то умный, душевные раны, они гораздо тяжелее телесных. Да и заживают медленнее. Ведь подорожник к душе не приложить».

— Если хочешь, можешь ударить, — и я приглашающе склонил