— участие тех же лиц в демонтаже не только Германской, но и Российской империи,

— мотивы создания Лиги наций, в том числе в контексте сопротивления английскому владычеству в Азии под влиянием событий в России,

— параллельные усилия Рокфеллеров по созданию еще одной наднациональной структуры — Института тихоокеанских отношений (IPR), с участием левых британских философов (существовал с 1925 по 1960 г., предшественник Asia Society).

— разногласия в высшем американском истеблишменте, касающиеся участия США в глобалистских проектах вместе с Лондоном, в особенности в проекте Лиги наций, который был расценен большинством Конгресса как уступка части суверенитета, противоречащая американской конституции.

Элиху Рут, госсекретарь при президенте Теодоре Рузвельте, был первым руководителем учрежденного в 1910 году Фонда Карнеги за международный мир. Сталелитейный магнат, шотландец по происхождению Эндрю Карнеги отнюдь не симпатизировал британской монархии, его книга The Triumphant Democracy была последовательным прогрессистским (в понимании индустриального периода) доказательством архаичности британской модели. Более того, он публично высказывался против британского империализма, само это слово для него имело негативную коннотацию.

Напротив, The Inquiry, характеризовавшаяся журналом Time как «группа выскочек», была ориентирована на теснейшее партнерство с Великобританией и столь же последовательное развитие глобалистских представлений Вильсона.

Королевский институт международных отношений (RIIA) открылся уже в 1920 году и сразу же получил в распоряжение роскошный Chatham House; его возглавил заместитель министра иностранных дел лорд Роберт Сесил, вместе с Милнером участвовавший в парижских переговорах декабря 1917 года, а исполнительным секретарем стал Лайонел Кертис. Лорд Сесил, снискавший славу «архитектора Лиги наций», был эсперантистом и считал, что синтетический язык должен стать языком международных институтов.

Американцы смогли разрешить внутренний спор лишь в 1922 году. Компромисс завершился в пользу рокфеллеровской Standard Oil: первым президентом CFR стал Джон Уильям Дэвис, бывший посол США в Великобритании, юрист, в том же 1922 году вошедший в совет попечителей Rockefeller Foundation.

В «кратком курсе» П. Гроссе утверждается, что CFR не интересовался Советской Россией вплоть до 1923 года, но и тогда эта тема была для него новой и неизведанной. Это уже не умолчание, а подтасовка: подробная аналитическая статья о Советской России Арчибальда Кулиджа была опубликована в Foreign Affairs — журнале CFR — в первом же номере, в сентябре 1922 года, и рассматривала конкретные сценарии «благоприятных сдвигов», из которых самым благоприятным считался раскол партии большевиков.

Далее в тексте проскальзывает намек на роль Ф.Д. Рузвельта в предоставлении CFR первого офиса в Нью-Йорке в период его губернаторства — после чего «сквозь зубы» упоминается, что затем Рузвельт попытался использовать локальные филиалы учреждения для своей кампании, но ему «был дан отпор». Опускается бэкграунд как краткого сближения, так и долгой последующей вражды.

О мотивах сближения писал, в частности, Адриан Сальбучи (2003): «Среди основателей CFR — президент Американского географического общества Исайя Боуман, который вместе с командой англо-североамериканцев занимался разработкой новой карты Европы. Эта карта, подкрепленная Версальским договором, спровоцировала множество волнений в последующие десятилетия. Именно два экономиста CFR, Оуэн Д. Янг и Чарльз Дэйвз в двадцатые годы разработали планы “рефинансирования” долга, навязанного Германии Версальским договором. Именно члены CFR, как высокопоставленные руководители ФРС, спровоцировали фальсификации и уменьшение денежной массы, которые помогли развязать финансовый кризис 1929 года. А дальше уже из кризиса всегда выходят победителями те, кто обладает большим количеством денег»…

Таким образом, консенсус CFR с Рузвельтом был антигерманским, в то время как расхождение приходится на разгар кризиса, когда финансовые круги, стоявшие за CFR, противостояли рузвельтовскому «новому курсу». Тогда Джон Уильям Дэвис, будучи также личным юридическим советником Дж. П. Моргана, принял участие в заговоре банкиров против Рузвельта, известном как Business Plot.

Старательнее всего автор «краткого курса» обходит период между 1933 и 1939 годом, когда англо-американские деловые круги активно содействуют экономическому успеху гитлеровской Германии (братья Варбурги, Монтегю Норман, Эверел Гарриман, Прескотт Буш и др.) Зато подчеркивается, что именно CFR, в лице Гамильтона Армстронга и Аллена Даллеса, настоял на том, что США «не могут быть нейтральными» во Второй мировой войне — якобы в связи с вступлением немецких войск в Польшу, а не в связи с успешными опытами немецких физиков по расщеплению атома (о которых Нильс Бор сообщил в актовом зале Университета имени Джорджа Вашингтона). Тема Манхэттенского проекта полностью выведена за скобки. Целеуказующая статья Джорджа Кеннана «Об истоках советского поведения» (1947), подписанная «Х» и впервые содержащая термин «сдерживание», выдается за выражение частного мнения. Зато приводится обширная цитата из дружественного к СССР документа Джорджа Франклина (1946), с указанием на близость составителя документа к Дэвиду Рокфеллеру.

Еще одна деликатная тема, которую обходит автор «краткого курса» истории CFR, — это обстоятельства прихода к власти Линдона Джонсона после ликвидации Джона Кеннеди, который, по свидетельству его биографа Артура Шлесинджера, был «далек от сердца американского истеблишмента, то есть CFR вместе с фондами Рокфеллера, Форда и Карнеги, журналом Foreign Affairs и газетой New York Times».

В тексте П. Гроссе не отрицается, что в 1968 и 1970 годах в CFR произошло «два решающих поворота» — сначала в связи с войной во Вьетнаме, которую именно CFR признал проигранной, а затем в связи с Уотергейтским скандалом, приведшим к импичменту президента Р. Никсона. Последняя тема не раскрывается, однако автор считает нужным указать, что за всю историю CFR из него было исключены лишь два пожизненных члена — Элджер Хисс (обвиненный в шпионаже в пользу СССР) и Ричард Никсон.

История противоборства между Никсоном и CFR излагается в интереснейшей работе Уилла Баньяна «Никсон, Киссинджер и новый мировой порядок» (2007). В конце 1960-х Никсон не только поставил себе целью во внутреннем элитном раскладе в США «дать шанс юго-западу, западу и югу бросить вызов восточной либеральной элите» в «контроле над ключевыми национальными институтами», но и рассматривал систему мировых отношений как баланс власти пяти крупнейших держав, считая, что «альтернативой баланса может быть только дисбаланс». Возражения со стороны Рокфеллеров изложил тогда гарвардский профессор Стэнли Хоффман: «Сколь бы ни была совершенна модель баланса держав, пять держав — это не ответ. Даже биполярная модель устаревает, поскольку сегодня на политику государств влияют транснациональные силы — от корпораций до групп ученых. Идея баланса держав неадекватна этой реальности, потому что целью должна быть единая глобальная система». Ему вторил Збигнев Бжезинский: «Необходим переход от традиционной международной политики к новому глобальному политическому процессу, в котором старые национальные государства утрачивают свое центральное значение». Еще один оппонент, Ричард Фальк, утверждал, что «концепция баланса пяти держав недооценивает экологические ограничения и риски, возникающие в связи с сохраняющимися тенденциями бесконтрольного экономического роста в децентрализованном миропорядке».