миниатюрной палатки. Во внезапный апокалипсис я не верил, но эта игра для взрослых показалась забавной. Да и ощущение готовности к чему бы то ни было доставляет удовольствие.

Я сбегал за бутылкой воды и принес ее Оле.

Она сделала несколько глотков и почувствовала себя лучше, но идти все равно не могла.

— Не пойму, что со мной, — сказала она. — Тело будто не слушается.

— Я знаю, что делать, — неожиданно заявил Олег. — Посидите здесь, через полчаса буду.

После чего убежал к своему стоящему неподалеку синему «инфинити» и уехал. Немного странное поведение. Откуда он знает, что случилось, и что делать? Он врач? Но даже врач не поставит диагноз, лишь посмотрев на человека.

— Куда он? — спросил я.

— Не знаю… — ответила Оля. Голос у нее был очень слабым.

— Твой парень, как я понимаю?

— Да…

— У тебя такое уже было?

— Нет, первый раз. Даже не знаю, с чего вдруг.

— Как зовут твоего парня?

— Олег… он хороший. Не трогай, пожалуйста, его.

— Почему ты решила, что я с ним что-то хочу сделать? — удивился я.

— Не знаю… интуиция.

— Женская?

— Ага… она самая…

— А кто он? Как вы с ним познакомились?

— Как все знакомятся… давай потом, у меня язык не ворочается… дай отдохнуть немножко… — произнесла Оля и закрыла глаза.

— Хорошо, — вздохнул я.

У меня промелькнула мысль — а не может ли быть так, что приступ этой слабости связан с исчезновением мясного страшилища из тумбочки? По времени совпало.

Позвоню-ка я специалисту по фамилии Нечаев. Может, чего подскажет.

Я отошел в сторону (на приличное расстояние, чтоб Оля ничего не услышала), и взял телефон.

— Альберт, приветствую…

— Добрый день! У тебя что-то стряслось? Голос странный…

— Да, есть немного…

И я рассказал о парне Оли и о своей находке в прикроватной тумбочке.

— Он куда-то срочно умчался, якобы за лекарством. Мне сейчас не очень удобно что-то предъявлять, потому сестре плохо. К тому же я, наверное, зря сжег куклу. Есть видео, но когда демонстрируешь что-то живьем, доходит лучше. Сомнения быстрее испаряются. Но я абсолютно уверен, что он при помощи куклы привязал сестру к себе. Она такой не была. Оля — девочка свободолюбивая.

— Все ты правильно говоришь! — ответил Нечаев. — Здесь та самая «магия ночи», которую мы обсуждали. Кукла — что-то вроде антенны, проецирующей волю одного человека на другого. Он хочет не семейной жизни, а того, чтобы женщина ему полностью подчинялась, была его рабом. Вот и все. А когда давление резко прекращается, тот, чья на чью волю влияла кукла, некоторое время плохо себя чувствует. Слабость, головокружение, и все такое. Но скоро это пройдет.

— Теперь у меня есть полное право с Олегом что-то сделать.

— Ну ты там поаккуратнее… Но право да, есть. За такое надо людей наказывать, и жестко. К тому же…

— Что?

— Как ты думаешь, за чем он уехал? — проговорил Нечаев.

— Не знаю. Сказал — за лекарствами, но это какая-то глупость.

— Он знает, что кукла перестала работать, хотя о причинах этого не догадывается. Скорее всего, он помчался за другой, чтобы заменить эту. Вот и обещанное лекарство. Конечно, девушке сейчас станет легче.

— Точно. Я и не подумал… как все просто. Ну, пусть приезжает. Мне же проще будет. А то я думал, как доказать сестре то, что он ублюдок… а теперь доказательства сами идут в руки. Кстати, действительно идут. Приехал. Отключаюсь.

На плече Олега висела небольшая сумка (при том, что он уезжал без нее). Посмотрев с помощью магического зрения, я убедился, что Альберт прав — аура от сумки шла такая же мерзкая, как та, которую я заметил в спальне сестры.

Он подбежал к нам и достал из кармана какие-то таблетки в упаковке.

— На, это тебе поможет!

Оля протянула руку, первым к таблеткам успел я.

— Поможет, говоришь, — сказал я, выхватывая лекарства из его пальцев. — Не думаю.

Олег уставился на меня возмущенным взглядом.

— Это что еще такое⁈ — заорал он.

— Паша, пожалуйста, не надо! — чуть слышно произнесла Оля. — Что на тебя нашло?

— Нет, Оль, «нашло» как раз на тебя. Я сейчас все объясню.

— Показывай, придурок, что у тебя в сумке, — злым и невежливым голосом приказал я Олегу.

— Кто ты такой, чтобы мне приказывать? — взвился тот. — Это мои вещи, слышишь, клоун!

— Открывай сумку, или ее открою я. Мне известно, что в ней находится.

— Что тебе известно? Ты ясновидящий?

— Вроде того. Открывай. Пусть девушка посмотрит.

Он обернулся к Оле.

— Извини, я понимаю, что он твой брат… Но он конченый хам и с головой явно не дружит. Похоже, тебе не повезло с родственниками.

И он ударил меня.

Ну, как ударил… попытался! Махнул правой в сторону моей головы. Парень он крупный, где-то, похоже, тренировался, что-то умел… но не жил моей волчьей жизнью.

Бить кулаками, на самом деле, надо уметь. Удар должен быть направлен либо в челюсть, либо, в крайнем случае, в висок. Косточки в человеческих пальцах тоненькие, и если они попадут в голову не под тем углом, или, например, в лоб, то не факт, что голова пострадает сильнее. На боксеров смотреть не надо, у них перчатки и бинты, да и то, травмы регулярны.

И все это еще цветочки, если вам предстоит драка с таким негодяем и специалистом по подлым приемам, как я.

Короче говоря, я поднял согнутую левую руку так, чтобы кулак угодил в мой локоть. При должной сноровке это не слишком трудно, и через мгновение в воздухе, как мне показалось, раздался треск ломающегося Олежкиного пальца.

Действительно ли он прозвучал так громко — не знаю, но Олег схватился за руку, пострадавшую от столкновения с локтем, и даже присел от боли.

Оля вскрикнула.

— Все понял или мне ударить тебя? — спросил я у Олега.

— Не надо, — простонал он.

— Скажи «пожалуйста». А то мне очень хочется, не могу себя сдерживать.

— Пожалуйста, — пробормотал он, глядя в сторону.

— Давай договоримся так, — произнес я. — Или ты показываешь нам то, что у тебя в сумке, добровольно, или я открываю ее, и если там лежит шевелящаяся мясная