Мамы дома не было, там она застала соседку, которая объяснила, что Ольгу Дмитриевну срочно вызвали в больницу. Самой же Лене было велено остаться с Оленькой дома и никуда не выходить.

Перепуганная взрывами и паникой на улице, Оленька заплакала. Лена же пыталась ее утешить, как могла. На душе у нее было тревожно. Она сбегала к соседям, чтобы от них позвонить в больницу, однако телефон не работал – как оказалось, почти во всем городе вырубились телефонная связь и электричество.

Так прошло несколько часов. Наступил вечер, паника немного улеглась. Но от мамы и отца не было никаких вестей. Оленька, которую Лене удалось отвлечь от происходящего на улице, успокоилась. Лена накормила ее, после чего сестра стала клевать носом.

Уложив ее в кровать и накрыв одеялом, Лена задернула в комнате шторы и приняла решение. Больше оставаться дома, не ведая, что же произошло, она не могла. Поэтому, поцеловав мирно сопевшую сестренку, она вышла из квартиры и отправилась в больницу, где работала мама.

Сидевшие около универсама бабульки, конечно же, были в курсе произошедшего. Оказалось, что на одной из шахт произошел взрыв, который повлек за собой второй взрыв и пожар. Что именно рвануло и по какой причине, никто толком не знал. Прохожие строили версии, кто-то авторитетно заявлял, что, не исключено, теперь весь город провалится под землю, после чего некоторые ринулись в универсам, чтобы закупить спички, соль и гречневую крупу.

К больнице было не протолкнуться. Лена увидела много людей, желавших попасть туда, однако их не пускали милицейские наряды. Нескольких яростно сопротивлявшихся мужчин оттащили в милицейский фургон.

– Прошу вас разойтись! Повторяю, что ситуация под контролем! Вы только мешаете нормализации ситуации! – вещал милицейский чин в мегафон. – Те, кто не подчинятся приказу, будут задержаны и препровождены в отделение!

Стоявший рядом с Леной мужичонка плюнул и произнес:

– Брешет, как пить дать! Ситуация под контролем! Да туда, к шахтам, стянули все пожарные машины, причем даже из соседних городов подмогу вызвали! Там народу погибло немерено!

Несколько женщин, услышав это, тотчас пожелали знать, что именно случилось. Мужичонка, расправив плечи и выказывая собственную важность, стал сыпать мудреными терминами.

Лена же осмотрелась по сторонам. Больница была оцеплена, однако это не значило, что попасть туда невозможно. Она ведь много раз наведывалась к маме, когда та дежурила в больнице, и пользовалась для этого другим путем, через городской парк.

Девочка обогнула площадь, прошла через несколько кварталов и убедилась в том, что городской парк закрыт. Ворота были заперты, около них дежурили два милиционера. Рядом образовалась небольшая толпа – Лена была не единственная, кто хотел проникнуть в больницу через городской парк.

– Ничего страшного не случилось! – пытался успокоить граждан один из милиционеров, а кто-то в толпе завопил:

– Так почему пламя до сих пор отсюда видно, если ничего страшного не случилось? – он указал в сторону шахт, над которыми все еще клубился дым, сквозь который прорывались языки оранжевого пламени.

– Говорят, там люди заживо сгорели! – поддакнул кто-то. – А вы тут информацию скрываете! И вообще, когда нас пропустят в парк?

Тон становился все более агрессивным, и тут к входу в городской парк подкатило три милицейских фургона. Воспользовавшись возникшей сумятицей, Лена зашла за угол – она помнила, что где-то там было отверстие в заборе. Так и есть, за разросшейся липой!

Девочка протиснулась через изогнутую решетку на территорию парка и бросилась бежать по пустынным, безлюдным дорожкам в сторону примыкавшей к парку больницы. Она оказалась около одного из корпусов, перепрыгнула через забор и попала туда, куда так стремилась.

На территории больницы также царила паника. Лена заметила множество автомобилей «Скорой помощи», из которых выносили перепачканных сажей людей. Завидев на носилках человека, очень похожего на отца, Лена ринулась к нему, однако ее отпихнули врачи.

– Это же мой папа! – закричала девочка, а один из медиков, толкнув ее, распорядился:

– Уберите отсюда ребенка!

Лену оттащили в сторону, она же все пыталась прорваться к отцу. И вдруг увидела, что у человека, который лежал на носилках, вместо обеих ног были только кровавые, обугленные лохмотья.

Лена едва не потеряла сознание, а подоспевший милиционер потащил ее куда-то прочь, приговаривая, что детям здесь не место. Он явно намеревался вытурить ее с территории больницы, но, на счастье, на пути попалась медсестра, мамина коллега по работе.

– Леночка? Что ты здесь делаешь? – спросила она.

Лена принялась, запинаясь, рассказывать, а затем разрыдалась. Медсестра прижала ее к себе, а потом заявила:

– Это ребенок одной из сотрудниц. И ее отец тоже был на шахте…

Милиционер замешкался, затем его рация запищала, и он, сунув медсестре Лену, удалился. Та, положив ей руку на плечо, сказала:

– Он, конечно, прав, тебе здесь не место. А с кем ты оставила Оленьку?

– С соседкой, – соврала девочка. – А что с папой?

Медсестра развела руками и сказала:

– Не знаю. Сама видишь, какая тут ситуация. Твоя мама вон в том корпусе. Однако тебе ей лучше не мешать. Я провожу тебя в ординаторскую, там посидишь. А когда Оля освободится, то к тебе заглянет.

Она проводила ее в комнату, в которой сновали врачи, сунула леденец, книгу и испарилась. Лена выглянула в окно, заметила еще одного человека на носилках, который был похож на ее отца. Девочка бросилась прочь из ординаторской.

Однако это был не ее отец. Внезапно она заметила сидевшего на полу в коридоре дядю Мишу – друга отца, работавшего с ним в одной смене. Лена кинулась к нему, желая узнать, что стало с папой, но дядя Миша только бессмысленно таращился на нее. Подоспевшая медсестра сделала ему укол и быстро добавила:

– Судя по всему, у него повреждены барабанные перепонки…

Раз дядя Миша здесь, то и отец должен быть где-то рядом. Лена лавировала по коридорам, стараясь узреть родное лицо. Внезапно она заметила маму, которая выбегала из одной из палат.

Увидев Лену, она нахмурилась и отрывисто спросила:

– Ты как сюда попала? И с кем Оленька? Кто тебя вообще сюда пустил?

Лена заплакала и задала вопрос о папе. Ольга Дмитриевна несколько смягчилась и ответила:

– Нет, его я пока не видела. Однако он был в той смене, которой больше всего досталось.

– Ольга! – раздался чей-то крик, и мама снова нырнула в палату.

Лена прислонилась к стене и, дрожа, подумала, что попала в настоящий ад. Мимо нее два милиционера пронесли завернутое в пропитанную кровью простыню чье-то обугленное тело.

Чувствуя, что плачет, Лена поняла: здесь ей делать нечего. Мама права – она должна позаботиться об Оленьке. Ведь та, не исключено, проснулась и теперь плачет.