Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Основная движуха происходила не в помещении, а в парке, в искажении. Гарри несколько раз пытался поставить там шатер, чтобы посетителей дождем не поливало и снегом не засыпало, но не получилось — в укурке все начинали хихикать, и что-то построить не было решительно никакой возможности.
В темном углу, нахохлившись, восседал старик Невермор с крючковатым носом, в черном сюртуке. Завидев Момента, старый ворон оживился, сделал этак ручкой, типа присаживайся, бро, побазарим. Невермор скупал «сувениры», сейчас Момент был пуст, поэтому вежливо кивнул и двинул себе мимо него через зал к неприметной двери справа от барной стойки.
Попадались в Секторе ретрограды, считающие туман искажения небезопасным и потому пьющие в баре. Момент и сам не жаловал укурку, вообще сторонился искажений, даже самых невинных. Никто не знает, как Сектор влияет на тебя, пока ты в эйфории валяешься на газоне парка, с восхищением пялишься в небо и хохочешь над тучками. Никто не гарантирует, что ты сам вернешься из этого состояния (в особо сильных укурках народ помирал, находили потом трупы с блаженными улыбками на разлагающихся лицах). Конечно, служащие таверны тебя вытащат — они тренированные, их укурка берет чуть слабее, о долге не заставляет позабыть. И всё же.
Геша присел на высокий табурет, махнул бармену. Сегодня работал Косой, тот понял сразу — нацедил сто граммов вискаря, лед класть не стал. Момент жахнул залпом, утер рот, Косому подмигнул и направился к Гарри.
Здесь тоже была охрана — молчаливые тройняшки, ничем не примечательные, но смертельно опасные. Обыск, тщательный, даже зажигалку забрали, — и дверь распахнулась.
Гарри сидел за столом и что-то писал. Момент остановился на пороге, любуясь.
Преступление это — говорить о хрупком, маленьком (едва ли полтора метра ростом) создании со светлыми волосами, вздернутым носиком и огромными карими глазами в мужском роде. Но тут Гарри была неумолима: попробуй кто назвать ее Аленкой — пулю в лоб, и до свидания. Поэтому Момент и не пытался.
— Гарри, — позвал он чуть более нежно, чем это допускалось между ними на людях, — привет, бро!
Она вскочила, перемахнула через стол, сметя бумаги, и повисла на шее Момента. И разревелась. Момент гладил ее по волосам и с тоской думал, что слишком это для Аленки — все время быть Гарри. Командовать мужиками, держать таверну, ни от кого не ждать помощи и поддержки. Вести бизнес, доказывать всем и каждому, что она — сильная, очень сильная и крутая. Метать ножи, стрелять без промаха…
— Эй, — шепнул Момент, — бро, все в порядке, я тут. Расскажи, кто обидел, я его моментом пришибу.
Гарри помотала головой. Момент крепче сжал объятия.
В прошлый раз они поругались, так поругались, что он еле живым ушел. Гарри сперва кидалась в него подушками, потом до пистолета добралась, а стреляла она метко, и Момент чудом уцелел, и не переставал орать ей, что она — дурища конченая, что пора бы уже наиграться, что нельзя так жить, рано или поздно и таверну прикроют, и саму ее в лучшем случае посадят, а Момент ей передачи носить не хочет, а хочет он, чтобы Гарри наконец образумилась, переехала в Москву, да что там в Москву — валить отсюда надо, он из страны ее увезет, потому что невозможно же…
Невозможно ходить по Сектору, зная, что Гарри могут убить в любой миг.
Невозможно засыпать, зная, что она плачет в подушку.
Невозможно собирать «сувениры», пока она совсем одна.
И тогда Гарри успокоилась и велела ему выметаться. Он хлопнул дверью, ушел и три недели старался забыть о таверне «Укурка» и ее хозяйке.
— Генка, прости! Прости меня! Я думала, тебя уж в живых нет…
Обалдеть! Алена говорит о себе в женском роде. И не ругается. И плачет!
— Что случилось? — Геша осторожно отцепил ее от себя, отвел в угол, усадил на мягкий диван. — Кого убить?
— Меня убить, дуру! — Гарри стукнула кулаком по коленке. — Зачем я в это ввязалась? В последнее время только и слышу, что прикроют таверну, а я что буду делать?
Момент знал, что во внешнем мире ей некомфортно, что Аленка, до того как перебралась в Сектор, подумывала об эмиграции. В России, в нашем времени, в существующей реальности, она просто не могла прижиться с ее вычитанными в книгах идеалами и верой в благородство… И предложить ей Гена мог только одно.
— Гарри, — запуская пальцы в волосы девушки и притягивая ее к себе, сказал он, — ты же знаешь. Только решись — и уедем. Я визы сделаю, деньги есть. Сядем в самолет и улетим, куда хочешь, моментом улетим, бро.
— Хорошо, — она вытерла слезы и улыбнулась, — я согласна. Я много думала и решила: согласна. С тобой уеду. Когда?
Она ждала, конечно, что Момент скажет: «Прямо сейчас», но он не мог так сказать. Поэтому, заранее готовясь к истерике, ответил:
— Думаю, бро, через неделю. У меня дело образовалось, надо его закончить. Не могу я друзей бросить. И мне твоя помощь нужна, Гарри, сам понимаешь…
Нет, истерики не последовало, но Гарри напряглась, отстранилась:
— Ты за этим пришел? Чтобы я тебе помог?
— Не-а, бро, это повод был помириться. Я к тебе пришел, потому что хотел к тебе прийти. Так понятно, бро? Ну и ладненько.
Она снова расслабилась, и Момент перешел к делу:
— В общем, такая, бро, засада. Я тут одного чувачка спас, потом он меня спас, надо его теперь за Барьер вывести, а то его МАС, походу, очень не любит.
— Что за человек?
— Не перебивай, бро, нормальный чувак, туповат, правда, зато надежный. Я так понял, его МАС подставило, а теперь гонится за ним, чтобы устранить. Ну и девка с этим чуваком.
— И ты по своим каналам не можешь?
Момент задумался, заново прикидывая варианты. Одного Астрахана он бы без проблем вывел. Даже с Владой этой Костровой вывел бы, если бы девка шла добровольно. А вот пленницу тащить тем путем… не, не вариант.
Он изложил Гарри обстоятельства, умолчав, правда, что Влада в Москву, мягко говоря, не хочет. Моральные принципы Алены он знал — она бы не стала помогать, узнав, что Бестию связали и силком тащат. Сказал, что у той крыша поехала, пришлось для ее же безопасности связать. Что она не понимает, где находится и что вообще происходит, бредит все время. Сейчас Данила ее сторожит, а он, Момент, отправился помощь искать.
Вот вывести Бестию с другом из Сектора, там еще в Москве немного им помочь — и можно сваливать из «этой страны». Вместе с Гарри.
Момент уже жалел, что связался с Астраханом и именно сейчас, пока Гарри согласна уехать, пока не передумала, нельзя схватить ее в охапку и бежать.
— Давай ты пойдешь с нами? — без особой надежды предложил он.
— Ну уж нет. Если решили уехать, мне надо дела передать. Надеюсь, таверна еще какое-то время продержится. Не могу я все так бросить, неделя мне точно нужна. Ладно, пока мы совсем не отвлеклись, давай подумаем, что делать.