– Я не знаю, – прошептала Ася, глядя на него широко раскрытыми безумными глазами. Она как будто пыталась охватить взглядом его всего – взъерошенные волосы, голодные обжигающие глаза, припухшие губы, горящие лихорадочным румянцем скулы, тяжело вздымающаяся грудь, плотно обтянутая мягкой тканью футболки…

– Не смотри на меня так.

– Как?

– Как будто облизываешь меня глазами.

– Могу не только глазами, – Ася провела языком по его шее, оставляя горячий влажный след, и слегка прикусила ключицу. Она сама не понимала, что с ней происходит, её закручивал водоворот пугающих желаний и ощущений.

Дима тихо зарычал и прижал её к себе, одна его рука скользнула под футболку, сдвинула чашечку лифчика и погладила нежную грудь, слегка сжав сосок. Ася сдавленно ахнула. В низу живота разгорался пожар, требующий немедленного удовлетворения. И единственный, кто мог ей это удовлетворение дать, стоял сейчас перед ней.

Ася протянула руку к Диминым штанам, под которыми уже дыбился член, готовый вырваться наружу. Поражаясь своему бесстыдству, она нежно погладила через ткань напряженную мощную плоть, а потом слегка сжала ствол, с восторгом ощущая, как от её касаний он еще больше твердеет и увеличивается.

– Стоп!

Дима дернулся, как от боли, и резко от неё отстранился. Ася недоуменно замерла. Она сделала что-то не так?

– Асташкова, хватит. Прекрати со мной играть, я тебе не мальчик.

– Что?

– Ты про своего жениха врала? – рявкнул он. Сейчас Варламов выглядел таким злым и диким, что, казалось, мог разорвать её голыми руками.

– Нет, не врала…

И Ася вдруг моментально пришла в себя, с ужасом понимая, что именно она чуть не натворила. Макс! О господи. Она еле слышно застонала, зажмурившись от невыносимого стыда. Да она же ведет себя как проститутка. При живом женихе вешается на парня, который на семь лет её младше и с которым, дай Бог, ей еще играть в спектакле. Ася стояла, боясь поднять глаза, ей было сейчас так плохо, что она готова была провалиться сквозь землю.

– Ася, – Димин голос прозвучал на удивление нежно, он скользнул пальцами по её лицу и приподнял подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Ася подняла взгляд и увидела в серо-зеленых хамелеонах столько мучительного желания, что у нее задрожали колени.

– У тебя есть ровно тридцать секунд, – продолжал Дима, не отрывая от неё взгляда. – Или ты сейчас уходишь, и мы обо всем забываем…

– Или? – её голос дрогнул.

– Или я тебя трахну прямо тут. Я не железный. И мне, в отличие от тебя, стыдно перед твоим гребаным женихом не будет.

Ох, в какого мужчину превратился тот мальчик, в которого она когда-то была влюблена. Да, влюблена, сейчас-то уже можно себе в этом признаться. И с этим мужчиной – он тысячу раз прав! – опасно играть в такие игры. Почему же на одно позорное мгновение ей захотелось остаться в этой комнате, чтобы он сделал то, что обещал?

–Прости, – прошептала Ася и, торопливо выскользнув из Диминых рук, схватила рюкзак, шубу, сунула ноги в ботинки. – Ключи на полочке.

– Разберусь, вали уже скорей отсюда, – зло буркнул Варламов. Ася закивала и, не попрощавшись, выскочила из комнаты. Уже в коридоре она сообразила, что так и не переоделась, и теперь из-под шубы у неё элегантно сверкают репетиционные штаны. Да и фиг с ними! Обратно к Варламову она сейчас не вернулась бы даже под угрозой расстрела.

Когда за Асей хлопнула дверь, Дима изо всей силы засадил кулаком по стене. И на мгновение ему стало легче.

В какой момент отношений вдруг понимаешь, что всё? Что дальше дороги расходятся? Вернее, они уже давно разошлись, но ты по привычке делаешь вид, что вы все еще идете рядом. А потом вдруг осознаешь, что держишь за руку пустоту.

Выйдя из театра, Ася не смогла заставить себя вернуться в пустой и холодный гостиничный номер. Она дошла пешком до станции метро, уехала в центр, потом бродила по вечерним заснеженным улицам, пока окончательно не продрогла в тонких репетиционных штанах. Заскочив в первую попавшуюся кофейню, забилась в уголок, заказала кофе и большое пирожное. Потом подумала и взяла еще омлет. Есть хотелось зверски, но, поковыряв еду вилкой, Ася поняла, что не может проглотить ни кусочка. Вздохнула и принялась за кофе.

Все это время в голове, как загнанные беговые лошадки, мчались по кругу одни и те же мысли. Макс. Дима. Театр. Она сама. Ася не могла объяснить себе, что не так в Максе – всё так! – но почему тогда мысль о том, что она с ним будет до конца своих дней, вызывает такую тоску? Да, она его не любит. И до сегодняшнего дня казалось, что это и не нужно, ведь для счастливого брака вполне хватит его любви и её дружеской привязанности. Но похоже, что нет. Как, например, быть с сексом? С тем в меру унылым действом, которое обычно происходило у них с Максом по выходным и которое, как оказалось сегодня, может быть совсем иным. Горячим, опасным, жизненно необходимым.

Ася подумала о сегодняшнем поцелуе, и по ней пробежала дрожь только от одного воспоминания о том, как Димка дышал, горел и бился под её ладонями, будто дикий зверь. Как она извивалась и стонала. Ох!

Ася негромко рассмеялась. Она сама от себя не ожидала такой страстности. Стоило Варламову коснуться её – и она вспыхнула, как спичка. С Максом такой химии не было, и это удручало. А в последнее время потерялась и та душевная близость, которую Ася ценила в их отношениях. В какой момент это произошло? Когда Макс стал реже появляться на репетициях и все больше пропадать в фирме отца? Когда она перестала рассказывать ему о своих мелких огорчениях и радостях, ограничиваясь коротким «все хорошо»? Или когда он поставил перед ней ультиматум: или он, или Москва?

Ася тяжело вздохнула. Да какая, в общем, разница. Разрыв по сути произошел давно, а сегодняшний позорный поцелуй (она не снимала с себя вины за него!) только проявил всё, как лакмусовая бумажка. Раньше Асю останавливал страх остаться одной и боязнь обидеть Макса, а теперь весь страх куда-то пропал, сгорел в сегодняшнем эмоциональном костре. И все же было нелегко решиться. Она нервно погрызла ноготь и наконец набрала сообщение:

«Привет. Надо поговорить»

Через минуту прилетел ответ.

«Это то, о чем я думаю?»

Ася прочитала и досадливо сморщилась.

«Я не знаю, о чем ты думаешь. Позвони, как будет время».

Телефон завибрировал, Ася схватила его и, на ходу накидывая шубу, выскочила на улицу. С Максом они разговаривали почти час. Она ходила туда-сюда возле кофейни, иногда заскакивая внутрь минут на пять, чтобы погреться. В основном говорил Максим. Сначала просил остаться, вспоминал все хорошие моменты их отношений. Ася поблагодарила его за все и сказала, что нет. Потом Макс долго объяснял, что она пропадет без него, даже пригрозил, что в её возрасте никого лучше она уже не найдет. В этот момент Асе дико хотелось бросить трубку и занести бывшего жениха в черный список. Но она понимала, что ему сейчас больно и он пытается сделать больно и ей, чтобы хоть как-то отыграться. Вряд ли Макс на самом деле так думает. Но слышать это, тем не менее, было неприятно. Когда иссякли все аргументы, а Ася так и не поменяла своего решения, на том конце трубки повисла напряженная тишина.