Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прекрати перебивать! — не выдержала я. Я пытаюсь тут суть понять, а он знай себе топчется на месте, из пустого в порожнее…
— Но ты же молчишь! Как я тебя перебивать? — недоумевал Фризо. Вот что значит — редко общается с русскими женщинами. К нашей логике нужно привыкнуть.
— Ты перебиваешь сам себя! Перестань поправляться, я и так могу понять, о чем ты, и без правильных предлогов. Говори суть!
— Хорошо. Я налил тебе ликер вместе снотворное. Я получил тебя, а теперь я хочу, ты получила всё.
— Что всё?
— Вы здесь очень бедно жить все русские. Я купил коттедж для тебя недалеко от твой город, на районе. Там лес, дышать легко, полезно. И озеро. Туда вид красивый из окно. Сегодня приедет вечером мой… как это… друг… в смысле, человек на меня работать…
— Поняла!!!
— Да, и он даст тебе документ и ключи и привезет туда показать.
Принц дарит мне коттедж в лесу с видом на озеро?! Этого просто не может быть! Конечно, он мразь последняя и меня использовал самым постыдным и мерзким образом, но ведь я этого все равно не помню, а дом… Дом достанется моим потомкам.
— Прости меня еще раз, сильно-сильно прости! Я очень виноватый, но я не могу жениться с русская, меня лишат титула. Пусть хоть что-то останется от меня тебя. Гудбай, рыжая, как это… бестия. Завтра я лечу обратно.
Попрощалась я с голландцем почти ласково. Когда я собиралась на работу, счастливая улыбка не сходила с моего лица. Я прекрасно знала, что это не пустые обещания и дом не окажется, как это часто бывает, когда вам преподносят «сыр в мышеловке», какой-нибудь замшелой хибарой, в которую вложишь потом денег в пять раз больше, чем она стоит. А через год явится какой-нибудь другой владелец, с которым начнешь за нее судиться и выиграешь только пятую часть, потому что у совладельца куча детишек и племяшей. Нет. В этой, удачливой, жизни все сложится иначе — так, как видится во сне. Трехэтажная вилла с бассейном, как минимум, мне гарантирована.
Встав перед зеркалом, я взяла в руки тюбик с тональным кремом, чтобы замазать синяки на лице, и удивленно замерла: их не было! Да и ребра уже не болели. Загадка… Может, следы побоев не переносятся в другую жизнь?
Идя на работу, я раздумывала над эпизодом в гостинице. Мне не давал покоя тот факт, что мой клон последовал за мной в то самое место. А в тот раз, на работе? Я якобы пошла в сортир и повалилась прямо на тот диван, на который повалилась настоящая я в предыдущей жизни — пьяная и уволенная. То есть просыпаюсь я всегда в том же месте, где уснула я из предыдущей жизни и где, как оказывается впоследствии, засыпает мой клон из жизни этой же. Если мои рассуждения верны, то что мне это знание дает? Как я могу это использовать?
Менеджеры-консультанты на первом этаже услужливо расступались, давая мне пройти к лестнице, и заискивающе улыбались, словно я была грозным, но справедливым вождем пролетариата и могла сиюсекундно и повысить зарплату, и лишить ее вовсе.
Мой клон все-таки появляется на работе время от времени, так надо понимать? Это только я филоню?
Не успела я попасть в свой кабинет, как ко мне тут же прискакал Конь.
— Голубушка, ты вчера была на высоте!
— Да что вы? — хлопнула я ресницами от удивления. Что опять натворил мой клон? Кого-нибудь уволил?
— Ты отстояла нашу цену у заказчиков! Не уступила ни на юань!
Юань? С каких это пор мы с Китаем торгуемся? Да нет, наверно, это просто фигура речи.
— Ну… я старалась!
— Так держать! От имени всего коллектива я рад подарить тебе путевку в Таиланд! Отель пять звезд! По системе all inclusive.
— Спасибо, конечно. Я никак не ожидала. Теперь можно мне вернуться к работе?
Со всем спокойствием (какой там Таиланд? Меня принц замуж звал и дом подарил, а еще деньги валяются под ногами в конвертах) я села за стол и окунулась в бумаги, ожидая, что Петр Владимирович сейчас покинет комнату, но не тут-то было: он уселся напротив и продолжил болтать.
— Я тебе хочу рассказать кое-что. Ты же знаешь степень моего доверия к тебе? Ксюша, что ты удивляешься? — потому что я взметнула брови. — Ты мой самый лучший работник — из всех, что когда-либо случались здесь, а возглавляю я эту фирму давно. Так вот. Я был у нотариуса вчера, и… Ксюшенька, — перебил сам себя босс, — у тебя пятно на тюле!
Я обернулась. И когда только у меня появился тюль на окне? Я этого даже не заметила. Хотя чему тут удивляться? В первый день моего перевода мне и обои переклеить успели. Махнув рукой на что-то зеленоватое (может, сок от растения?) в правом углу белоснежного тюля, я вернулась к бумагам, однако шеф не желал униматься. Подскочил, подошел к окну и стал внимательно разглядывать пятно.
— Голубушка, ну так же нельзя! Ты — лицо этой фирмы! Сейчас я попрошу кого-нибудь заменить.
Я машинально угукнула, затем спохватилась, вспомнив, как Алиска намекала на мое изменившееся поведение, и представила, как она станет ко мне относиться, когда Конь заставит ее менять мне занавески на окне!
— Нет-нет, не нужно отвлекать коллектив от работы! Пускай все висит как есть.
— Да, ты права. Работники должны работать. От них зависит наш доход, ха-ха! А я, так как начальник и мне заняться нечем, пойду принесу тебе новый тюль.
— Не надо! — взмолилась я.
Бесполезно: Бойко убежал, а через пятнадцать минут пришел снова с прозрачно-белой тканью в руках.
— Вот, — гордый собой, продемонстрировал мне находку. — Нашел на складе. И что оно там делало? — подмигнул мне. Заигрывает, что ли? Какой ужас.
Я молча вернулась к работе. Петр Владимирович, приговаривая: — Сейчас мы все устроим! — поднес табурет к окну, встал на него и начал снимать грязный тюль. Видимо, от усердия давление подскочило, Конь пробормотал: — Жарко… — и полез открывать окно.
То, что произошло в следующие три ужаснейшие секунды, я, к несчастью, смогла наблюдать воочию, так как обернулась снова к окну, чтобы посоветовать боссу слезть и померить давление. Конь открыл окно, встав одной ногой на подоконник, однако запутался в снятом наполовину тюле и вместе с краем ткани вылетел наружу. Тюль затрещал, соскакивая с
