между сиденьями руку с пистолетом и резким голосом бросил мне с настоящей ненавистью:

— Дернешься — пристрелю!

Я сразу поверила и попытки самостоятельно себя спасти оставила. Конечно, эти двое были не кем иным, как бандитами с территории завода. Длинноволосый Клещ сидел за рулем, а его соучастник так и держал меня на мушке. Что им надо, я не могла спросить: рот мне так и не удосужились отклеить. По дороге тоже ничего не прояснилось: переговариваясь между собой, кроме как «сукой» меня не называли, но ничего информативного произнесено не было.

В чем я провинилась, я узнала лишь через полчаса, когда меня выгрузили на заброшенной стройке (хорошо хоть, я примерно представляла себе, в какой стороне от города мы находимся, только что толку?) и отнесли в подвал, там привязали к стулу и отклеили рот. Вот тут-то появился главный злодей… Наш генеральный директор! Точнее, уже не «наш», раз я увольняться собралась. Впрочем, его вряд ли можно было назвать главным, потому что по телефону в своем кабинете он тоже перед кем-то отчитывался. Но теперь я знаю наверняка: я не ослышалась тогда, и речь шла именно обо мне. Он сказал тогда «я с ней разберусь» и сдержал данное слово.

— Это чтобы компенсацию за отпуск не платить? — съязвила я скорее с испуга. Потому что все трое встали вокруг меня и потирали ручонки. На лице генерального играла едва уловимая презрительно-злая улыбка, от которой становилось не по себе. Наверно, именно так выглядит человек, давно ожидавший часа мести и наконец-то получивший желаемое. — Да бросьте, я отработала всего ничего, там будет каких-то пятьсот рублей. — Улыбка с лица тут же сползла, а скулы отчетливо выступили вперед, да и губы сжались в узкую полосочку: мужчина злился. — Ладно-ладно, — пошла я на мировую, — оставьте их себе! — Вздохнув, продолжила: — Послушайте, я не знаю, чем вам успела насолить, виделись мы один раз, когда вы подписывали мое заявление о приеме на работу! Я даже не помню вашего имени-отчества…

— Василий Львович, — с иронией поклонились мне.

— Очень приятно.

— Ксения, вам просто катастрофически не везет. Во-первых, вы дважды наткнулись на то, что видеть никому было не нужно…

— За что я уже и получила! — напомнила я. — Меня довольно серьезно избили. — Парни, стоявшие по двум сторонам от Василия Львовича, задорно ухмыльнулись, взявшись потирать костяшки пальцев, мол, это ты еще не знаешь, как мы бить умеем. — Больше вы меня на своей территории не увидите, чего вам еще надо?

— Вы не дали мне договорить, увы… Во второй части повествования все кусочки пазла встанут на место, я гарантирую. Так вот, во-первых, вы дважды стали свидетелем… важных событий, а во-вторых, так получилось, что мне понадобился срочно козел отпущения. Да, мы собирались вас только попугать, предполагая, что вы никуда не сунетесь… Но не вышло… Ваше заявление, написанное в отделении, показали одному человеку… Человек очень серьезный. Он шуток не любит, потому решил проведать нас, посмотреть, что тут и как… А то что-то о моих темных делах узнают всякие проходимцы, совершенно незнакомые девки, появившиеся на заводе всего пару дней назад… Короче, он нанес мне незапланированный визит, к которому я совсем не был готов… Как раз перед этим утаил от своего старшего товарища некоторые совместные сбережения и еще не успел это оформить должным образом…

— Отмыть деньги? — проявила я чудеса осведомленности жизнью криминальных авторитетов.

Он усмехнулся.

— Короче, мне срочно понадобился козел отпущения, и я наспех придумал версию, что ты у меня их украла.

— Я?!

— Да. Ксения, у тебя было плохое детство, ты рано убежала из дома и связалась с плохими людьми…

— Что? — удивилась я. — Не поняла? С какими людьми?

— Со мной, — влез Клещ и пригладил серо-седую прядь волос. При этом осклабился, демонстрируя два золотых и еще три отсутствующих зуба. Все остальные присутствующие были темно-желтого цвета. — Мы были любовниками. И я посвятил тебя в наш план, как мою почти жену.

— Но жена, — продолжил сочинять роман о Бонни и Клайде генеральный директор «Восхода», — вспомнила о своем нищем детстве и решила нас всех надуть. Убежать с деньгами. Так вот, мне было велено тебя найти и наказать, забрав обратно то, что ты украла.

— И где ж ты бабки-то возьмешь, чтобы старшему товарищу вернуть?

— Это очень просто. Пока здесь с тобой будут разбираться, другие мои ребятки в твоей квартире наведут шмон. Что-нибудь да найдут. В крайнем случае, обратимся к твоему дружку, пусть внесет свою лепту, если захочет похоронить тебя по-человечески, а не по кусочкам. Чего глазенки выпучила? Думаешь, тяжело установить, кто твой хахаль? Кстати, он начал отлично зарабатывать, группа его стала популярна. Концерты, диски, то да се…

— Мы уже расстались!

— Да меня это не касается. Заплатит, выхода у него нет. Ну, конечно, весь долг он не покроет! Остальное, значит, ты уже растратила… Вы, девчонки, такие… То шмотки вам от кутюрье, то цацки… Ну, какую-то часть я смогу вернуть из того дела, куда успел пристроить… Но вообще, спасибо, конечно, за заботу, но я посвящать никого в свои планы не стану. Я и так уже много сказал. Просто мне тебя искренне жаль, хоть ты можешь мне и не верить.

— Конечно, не верю. Все бандиты — мрази последние, — зло проговорила я, брызгая слюной. И большая часть моей злости относилась не к тому, что меня сейчас убьют практически ни за что (чтобы заднюю часть тела прикрыть), а к тому, что может пострадать Игорь.

С легким выражением обиды на лице Василий Львович развел руками, дескать, так я и знал, что не поверишь.

— Это задание я выполняю с тяжелым сердцем. Но я просто не могу тебя отпустить, иначе убьют меня. Ты очень невезучая, Ксюшенька. В ненужное время в ненужном месте… Но это все пустая философия. Я поехал по делам. А расправу над предательницей, — с излишним пафосом закончил он, — передаю обманутому любовнику!

С этими словами бывший босс удалился, и к делу приступил Клещ с подельником.

На этом этапе мне стало куда страшнее. Разговоры — разговорами, а к смерти я была не готова. Однако парочка не торопилась. Крепкий и низкорослый (кого Клещ называл почему-то Псом) отправился наверх, пока тот начал меня избивать.

— Из-за тебя всех нас закопают! Из-за тебя! Зачем поперлась в ментовку? Да еще и к нашим в отделение?

— К каким вашим? — еле успевая перевести дух от ударов, спросила я. Как я ни пыталась сдержаться, все равно хлынули слезы. Бил он редко, но метко, стараясь сделать побольнее.