И вот Ната приехала к Родику в «гости», с очаровательным тортиком как и полагается приезжать гостям.

Как-то так получилось, что девушка оказалась поверенной во все дела Родика и ей это нравилось. Она чувствовала себя частью какого-то заговора.

— Мы с тобой как Бони и Клайд! — сказала она Родику как-то. — Пока мы вместе — у нас все получится.

Родиону это сравнение не очень-то нравилось, поскольку он, в пику голливудским грабителям банков, считал себя честным экспроприатором. Но Родик мирился с такой вольностью в оценке их отношений, тем более, что Ната действительно оказывала ему неоценимую помощь. Начиная с того, что девушка просто подарила ему очередную гениальную идею и заканчивая тем, что Родик усиленно эксплуатировал Наткиных знакомых.

Что ж. Как известно «женщина — друг человека». Все великие мужские свершения произошли с подачи женщин. Сопротивляться этому факту бессмысленно, да и незачем. Хотя бы потому, что мужчин, которые покоряют горные вершины, совершают вооруженные перевороты, опускаются в кратеры вулканов, летают в космос, прыгают в высоту с шестом и в длину с разбегу — рожают те самые женщины, роль которых мы тут принижать никак не собираемся.

Тем временем Родион продолжал метать искры и излучать молнии:

— Разве это не здорово дать людям возможность прикоснутся к небу. К черту небо! К космосу! К тому, что раньше казалось им таким далеким и недоступным! Разве не стоит это нескольких легких мистификаций, которые помогут мне сделать людей счастливее?

— Иными словами, — сказала Ната. — В борьбе за достижение великой цели все средства хороши? — она хитро посмотрела на Родиона и ее чудные серые глазки блеснули из-под очечков. — Почему бы тебе просто было не обокрасть Вовчика пока он дрых после грандиозной попойки? Наверняка тот замечательный старинный документ за которым вы, месье Даритель Лун, развернули охоту был спрятан не слишком далеко.

— Кража? — Родион снисходительно посмотрел на девушку. — Барышня, — осуждающе произнес он. — Барышня, это не наш метод!

— Ну почему? — спросила Ната.

— Потому, что это не мой класс! Украсть сможет любой карманный воришка с Московского вокзала. Я никогда ничего не ворую. Я беру только то, что мне дают. Кража — это банально, скучно и не интересно, — Родион поморщился. — Какое удовольствие можно получить роясь в комодах и ящиках письменного стола. Никакого! А вот когда человек, сам, своим золотым ключиком отпирает заветную дверцу занавешенную пыльным холстом с изображением очага, открывает и протягивает тебе бумагу стоимостью миллион долларов, — Родик зажмурился от удовольствия. — Только тогда настоящий взломщик испытывает истинный триумф. Триумф ловкости ума над ловкостью рук!

— Тортик хотите, месье Буратино? — игриво спросила Ната.

— Не-а, — Родик покачал головой и опустился в пухлое кресло напротив девушки.

— А зря, — Ната поддела кусочек «Луны» серебряной лопаткой для десерта и переложила на свое блюдце. — Вкусный тортик, — сказал она облизывая лопатку измазанную кремом.

— Верю, — согласился Родик, задумчиво глядя на все убывающую «Луну» из бисквита. — Но чего-то уже не хочется.

— Странно, — сказала Ната.

— Просто наелся, — пожал плечами Родион. — Спасибо, очень вкусный торт… А чего тут странного?

— Да не то странно, что ты наелся, — сказала Ната. — И слава Богу. Мне больше достанется… А то странно, что; с одной стороны ты отказываешься воровать и говоришь, что это низкий класс; с другой стороны ты готов пойти на обычный подлог и всучить Вовчику подделку вместо оригинала. Вот, что странно! — она отпила чаю из кружки. — Нет?

— Нет, — Родион покачал головой. — Ошибаешься. Это не подлог. Это взаимовыгодный обмен.

— Ха-ха-ха! Три раза, — театрально рассмеялась Ната. — Взаимовыгодный обмен для тебя. А для него — подлог!

— Ничего подобного, — возразил Родик. — Для него это тоже выгодно. Самолюбие твоего Вовчика теперь раздуется до размеров галактики. Вот уж он потешит его вволю, пеняя человечеству на то, что оно, де, греется в лучах его солнца. И благодаря его солнцу его друзья-братки могут на Канарах или, там, каких-нибудь Сейшелах принимать солнечные ванны, превращаясь из болванчиков розовых в болванчиков бронзовых. Твоему «луноходу» это очень выгодно. Солнце — это тебе не Луна какая-нибудь которую только ночью и видно, по большей части кусками, — Родик снова посмотрел на расчлененный на доли торт. — Да и то не всегда, — добавил он.

— Но это же неправда! — воскликнула Ната. — Солнце ведь не его!

— Знаешь, — улыбнулся Родион. — Как говорят в Одессе по подобному поводу?

— Как?

— Шо вы говорите? А кто об етом знает? — Родик рассмеялся. — Маловероятно, что Вовчик когда-нибудь узнает о том, что его бумажка не стоит и лунного камешка. Для этого ему нужно будет, опираясь на тот документ, который я ему всучу, попытаться закрепить права на солнце в официальном порядке, то есть юридически. А это бессмысленно. Выгоды он с этого все равно получить не сможет! Потому, что какая ему с этого может быть выгода? Разве что Вовчик додумается с каждого землянина брать абонентскую плату за пользование солнечным светом. Но что бы додуматься до этого — нужно иметь хоть чуточку фантазии. А у «лунохода» нет и этого. Да и технически такая афера практически не осуществима, — хмыкнул Родик. — Поэтому делать он этого никогда не станет.

— И все равно это будет обман, — упрямо сказала Ната, откусывая кусок торта.

— Не обман, — еще раз повторил Родион. — Не обман, а мистификация! Иллюзия. Я создам у Вовчика Оболенского иллюзию того, что Солнце принадлежит ему. Это такой фокус. Ты же не станешь утверждать, что все фокусники обманщики? — Родик улыбнулся Натке. — Не станешь?

— Стану, — сказала Ната.

— Как!? — удивился Родион. — И Гудини обманщик? И твой обожаемый Копперфильд? И даже этот, как его, Эмиль Кио?

— Да, — сказала Ната. — То есть нет… То есть… Тьфу! Запутал ты меня совсем! — Натка шутя замахнулась на Родион десертной лопаткой которой уже тянулась за другим куском торта. — Это же совсем другое!

— А ты уверена? — Родион хитро посмотрел на Нату. — Фокусник заставляет людей думать, что в цилиндре у него находится кролик. Я заставлю кролика, в смысле, Вовчика думать, что у него есть целое Солнце! Чем я отличаюсь от фокусника?

— Демагог, — фыркнула девушка.

— Попрошу без оскорблений, — улыбнулся Родион. — Ведь все логично. Так?

— Так, так, — сказала Ната. — Против мужской логики не попрешь.

— Вот именно, — Родик рассмеялся. — Вообще существует три вида логики.

Формальная — когда дважды два всегда равно четырем.

Женская — когда дважды два равняется четырем, пяти, шести, девяти. Как захочется.

И мужская — когда дважды два равно четырем, пяти, шести, девяти и даже девятнадцати. Как докажешь.