Леший начал потихоньку сдавать назад. Пока следовало просто сохранить приличную дистанцию до чистильщиков, а в какую сторону удирать, можно придумать по ходу дела. В конце концов, попытаться врубить маскировку. Как это делают реальные метаморфы, Леший представлял себе слабо, но надеялся, что у него опять все получится как бы само собой, рефлекторно.

«А если не получится? – Леший помотал головой. – Да и не лыком шиты военные, засекут маскировку, доказывай потом, что не верблюд».

«Под Уласами идет сухой канал. Вход на Четырех колах, выход на окраине Радина».

Леший насторожился. Прозвучавшая в сознании подсказка походила на совет импланта, но сталкеру почему-то казалось, что подсказывает вовсе не имплант. Проснулась собственная память? Возможно, но и этот вариант не выглядел полностью убедительным. Впрочем, разницы никакой. Про заброшенную штольню на южном склоне высотки «111,1», или как выражались сталкеры – на Четырех колах, Леший слышал, правда, никто не говорил, что эта штольня вообще куда-то ведет.

Эдик, например, упоминал об этой норе как о препаршивейшем местечке, в котором обитает Цепень, дальний родич Сцепщика – гигантского железного червя, промышляющего в тоннелях метро Московской локации. Видимо, для соблюдения «фамильной» созвучности сталкеры и прозвали местное чудовище Цепнем. Габаритами и прожорливостью местный железный червяк явно отличался от московского кузена в меньшую сторону, но стрескать человека мог за один прием.

На кой черт ему жрать органику? Ведь другие чугунки убивали людей не для пропитания, а чисто в процессе борьбы за территории и источники энергии. На этот счет народная молва ничего не говорила. Возможно, Цепень, в отличие от братьев по техносу, получал энергию не из «Аккумуляторов» и энергополей (где их найдешь под землей?), а из автономного источника-конвертера, перерабатывающего все, что горит. А возможно, он никого на самом деле не жрал, а просто пережевывал и выплевывал. В любом случае, встречаться с ним нежелательно, и по причине нежелательности встречи с Цепнем в дыру на Четырех колах никто никогда не лез.

«И я буду последним лохом, если стану первым, кто туда полезет, – Леший ухмыльнулся, посчитав, что придумалась неплохая шутка. – Но если даже народ врет про Цепня, какой может быть сухой канал, когда кругом вода? Нет, брат-имплантат, что-то ты путаешь».

До слуха Лешего вновь донесся отчетливый стрекот вертушек. Машины были плохо видны на фоне низкой облачности, но чтобы оценить масштаб разворачивающейся операции, хватало и размытой картинки.

В памяти всколыхнулось пренеприятнейшее воспоминание о ноябрьском утре пятьдесят шестого. Когда началась Большая зачистка. Тогда тоже казалось, что военные просто вышли в плановый рейд, но потом… начался сущий кошмар, и Леший в нем едва не погиб. Спасибо верному другу Эдику, который успел затолкнуть Лешего в развалины и прикрыл собой от взрыва плазменной ракеты.

В той заварушке выжили оба, но Эдик с тех пор сидит в лавке, на хате в Крылатском, поскольку не может нормально двигаться, не дают рубцы от ожогов, а Леший работает в поле и за себя, и за него. Так что картина надвигающейся воздушной армады стала для Лешего зрелищем не величественным и брутально-красивым, а пугающим.

«Ну и хрен с ним, с Цепнем! Далеко не буду заходить, просто спрячусь в норе, авось пронесет!»

Вообще-то могло и не пронести, Леший это понимал. Во-первых, что все-таки этот Цепень, миф или реальность? А во-вторых, пройдут ли мимо норы чистильщики? Насколько Леший разбирался в их правилах, все подозрительные норы, дыры, ямы и прочие укрытия им полагалось зачищать. То есть бросать туда гранаты или хотя бы заглядывать в них после короткой очереди из ИПП. На то они и чистильщики. Да и чтобы обезопасить тылы, эти меры нелишни.

Получалось, что прятаться – себе дороже, но и бежать, как бежал в пятьдесят шестом, Леший не мог. Не хватало смелости. Жуткие воспоминания об огненном шторме, который бушевал тогда со всех сторон, вызывали слабость в коленях. Повторения Леший боялся больше, чем Цепня и очереди из ИПП. Цепень, в конце-то концов, мог оказаться мифом, а очередь – не попасть в цель.

Леший забросил сумку на плечо и быстрым шагом двинулся на юго-восток к высотке Четыре кола.

До норы Цепня, или входа в сухой канал, как утверждал имплант, оставалось каких-то десять шагов, когда стрекотание вертушек стало оглушительным. Леший слегка запаниковал и бросился бежать. Логика подсказывала, что вертушки не будут стрелять по одиночной цели, да еще и в форме чистильщика, но страх был сильнее здравого смысла. Леший с ходу зашвырнул сумку в нору и запрыгнул следом сам.

В загадочном канале было действительно сухо и подозрительно чисто. Грязи не было вообще, а привычная сажа покрывала только потолок, вернее – свод. В сечении канал был идеально круглым, а диаметр имел вполне достаточный для пешего марша в полный рост, даже с запасом – метра три.

Леший похлопал по стене. Бетонная труба, да и только. Только не прямая, а изогнутая, будто вкопанный в землю фрагмент колеса. Насколько глубоко уходит труба под землю, можно было только предполагать. Если выходное отверстие располагалось на окраине Радина, а это километров десять по прямой, то… Леший наморщил лоб. Школьная математика вспоминалась с трудом, а имплант, сволочь, опять завис. Или просто издевался над малограмотным хозяином, паскуда электронная.

«Если тоннель полукруглый, то в нижней точке глубина залегания равна радиусу – пять километров», – наконец снизошел имплант.

Леший присвистнул. Пять километров под землю! Жуть! Неудивительно, что на такой глубине обитает особо злобная механическая тварь. Обозлишься, когда все греются на солнышке, а ты вынужден сидеть и мерзнуть в подземелье.

«Температура на такой глубине составляет не менее ста градусов».

– Еще хуже, – буркнул Леший, озираясь. – Дай ночное видение.

Имплант без заминки выполнил приказ, но толку чуть. Тоннель просматривался только метров на сто, не больше. Дальше что-нибудь разглядеть мешали изгиб и непроницаемая темнота.

«Тут посижу, – решил Леший. – Хотя нет, шагов на двадцать спущусь, чтобы не отсвечивать».

Он приготовил к бою импульсник и медленно двинулся вниз. Достигнув намеченной точки, Леший остановился, чертыхнулся и попятился. Сумка-то осталась наверху, почти у входа!

Принесла бы пользу сумка с импульсниками в дальнейшем, Лешему так и не удалось узнать, но сейчас она явно спасла ему жизнь. Если бы сталкер не вернулся за поклажей… черт его знает, чем бы все закончилось!

Как раз в тот момент, когда Леший, пятясь, запнулся о сумку, из черноты тоннеля материализовалось нечто огромное, чешуйчатое и с длинными клиновидными зубами в широченной пасти.

Леший резко подался назад, рухнул на пятую точку, получив подножку от собственной поклажи, и судорожно нажал на спусковой крючок. Пули «Шторма» сорвали с морды ползущего к Лешему чудища несколько стальных чешуек (размером с суповую тарелку), выбили пару зубов, но не притормозили Цепня ни на секунду. Механический червь полз, сокращая и распрямляя тело, как дождевой червяк, только со скоростью очень быстро шагающего ходока или даже ленивого бегуна.