– Где был фараон? Пошел вперед с Нагом?

– Нет. Не сразу. Царь ждал вместе с нами. Господин Наг услышал что-то впереди, пошел разведать и скрылся из наших глаз.

– Не понимаю. В каком месте на вас напали?

– Мы ждали здесь. Я видел, что фараон теряет терпение. Через некоторое время господин Наг свистнул из-за камней. Фараон вскочил. «Вперед, парни!» – сказал он нам и пошел вверх по тропинке.

– Ты шел сразу за ним?

– Нет, в конце колонны.

– Ты видел, что случилось потом?

– Фараон исчез за валунами. Потом раздались крики и звуки боя. Я слышал голоса гиксосов и удары стрел и копий о камни. Я побежал вперед, но тропинка была заполнена нашими солдатами, которые пытались обойти валуны, чтобы вступить в бой.

Гил побежал вперед, чтобы показать ему, как сузилась тропинка, и обогнул самый высокий валун.

– Я дошел досюда. Затем господин Наг закричал, что фараон упал. Солдаты впереди меня повернули и вдруг вытащили царя туда, где я стоял. Думаю, он был мертв уже тогда.

– Как близко были гиксосы? Сколько их было? Это была конница или пехота? Вы узнали их отряды? – спросил Таита. Все гиксосы носили пять определенных регалий, которые египетские отряды знали хорошо.

– Они были очень близко, – ответил ему Гил, – и их было много. По меньшей мере отряд.

– Какое именно войско? – настаивал Таита. – Вы подобрали их перья?

Впервые Гил растерялся и слегка смутился.

– Мой господин, я почти не видел врага. Они были там за камнями.

– Тогда откуда ты знаешь, сколько их было? – Таита глядел на него нахмурившись.

– Господин Наг кричал… – Гил замолчал и опустил глаза.

– Кто-нибудь кроме Нага видел врага?

– Не знаю, благородный Маг. Поймите, господин Наг приказал нам отступать вниз по тропе к колесницам. Мы видели, что царь смертельно ранен, вероятно уже мертв. И пали духом.

– Должно быть, вы обсуждали это впоследствии с товарищами. Кто-нибудь из них говорил тебе, что сражался с врагом? Что поразил кого-либо из гиксосов стрелой или копьем?

Гил с сомнением покачал головой.

– Не помню. Нет, мне про такое неизвестно.

– Кроме царя, был ли кто-то еще ранен?

– Никто.

– Почему ты не сказал этого совету? Почему не сказал им, что вы не видели врага? – Теперь Таита сердился.

– Господин Наг приказал нам отвечать на вопросы просто и не занимать попусту время совета праздным хвастовством и длинными рассказами о своем участии в бое. – Гил в замешательстве ссутулился. – Я думаю, никто из нас не хотел признаться, что мы бежали без боя.

– Не вини себя, Гил. Ты выполнял приказ, – сказал ему Таита более дружелюбно. – А сейчас влезь на скалу, туда, и гляди в оба. Мы все-таки в глубине гиксосской территории. Я не задержусь надолго.

Таита медленно отправился вперед и обошел вокруг валуна, перекрывающего тропинку. Он остановился и осмотрел землю впереди. Отсюда он мог разглядеть только вершину разрушенной сторожевой башни. Тропинка виляя поднималась к ней. Затем она исчезала за гребнем склона, довольно открытого, где было мало места для гиксосской засады, лишь несколько каменных глыб и опаленных солнцем терновых деревьев. Затем он вспомнил, что это случилось ночью. Но что-то тревожило его. Таита ощущал неопределенное присутствие зла, как будто за ним следила мощная злая сила.

Это ощущение так усилилось, что он замер в солнечном свете и закрыл глаза. Он открыл свои ум и душу, превратившись в сухую губку, чтобы впитать любое влияние из окружающего воздуха. Почти сразу это чувство еще усилилось: здесь случилось страшное, но средоточие зла было где-то впереди, неподалеку. Он открыл глаза и медленно пошел туда. Он не замечал ничего, кроме опаленного солнцем камня и терновника, но слышал в горячем воздухе запах зла, слабый, но отвратительный, подобный дыханию питающегося падалью дикого животного.

Он остановился и принюхался, точно охотничий пес, и воздух немедленно стал сухим и пыльным, но чистым. Это доказало Таите, что неуловимое зловоние было чем-то вне законов природы. Он улавливал слабое эхо зла, совершенного в этом месте, но, когда попробовал точно определить его, оно исчезло. Таита шагнул вперед, затем еще, и снова на него повеяло отвратительным зловонием. Еще шаг, и к запаху присоединилось чувство великого горя, как если бы он потерял что-то бесконечно ценное, невосполнимое.

Ему следует принудить себя сделать следующий шаг вверх по скалистой тропе… и в этот миг что-то ударило Таиту с такой силой, что дух вон. У него вырвался мучительный крик, и он упал на колени, сжимая грудь, неспособную дышать. Боль была огромной, болью смерти, и он боролся с ней, будто со змеей, обвившей его. Он сумел броситься назад по тропинке, и боль немедленно исчезла.

Гил услышал его крик и быстро взбежал по тропинке. Он подхватил Таиту и помог ему подняться на ноги.

– Что случилось? Что вас беспокоит, мой господин?

Таита оттолкнул его.

– Уйди! Оставь меня! Тебе опасно быть здесь. Это дело не людей, а богов и демонов. Иди! Жди меня у подножия холма.

Гил заколебался, но наткнулся на взгляд блестящих глаз и отскочил, будто от призрака.

– Иди! – сказал Таита таким голосом, какой Гил не хотел бы услышать снова, и Гил убежал.

После того, как он ушел, Таита долго, отчаянно пытался вновь обрести власть над своими телом и разумом, чтобы достойно противостоять силам, ополчившимся против него. Он дотянулся до мешочка на поясе и достал амулет Лостры. Сжав его в правой руке, снова пошел вперед.

Когда он подошел к определенному месту на тропе, боль вновь поразила его, с еще более дикой силой, будто стрела с кремневым наконечником ударила в грудь, и Таита едва удержался от крика, отшатнувшись, и боль пропала, как и раньше.

Тяжело дыша, он вгляделся в каменистую землю. Сначала казалось, что это место ничем не отличается от любой другой точки неровной тропы, по которой он прошел. Затем на земле появилась маленькая призрачная тень. Он продолжал смотреть, и она изменилась, превратилась в мерцающую темно-багровую лужу. Он медленно встал на колени.

– Кровь из сердца царя и бога, – прошептал он. – Здесь, на этом самом месте умер фараон Тамос.

Он собрался с духом и тихим, но твердым голосом прочитал обращение к Гору, столь могучего действия, что только адепт седьмой степени смел произнести его. Повторяя его в седьмой раз, он услышал шелест невидимых крыльев, колышущих воздух пустыни вокруг него.

– Бог – здесь, – прошептал он и начал молиться. Он молился о фараоне и своем друге, умоляя Гора уменьшить его страдание и избавить от этой пытки.

– Позволь ему покинуть это ужасное место, – молил он бога. – Должно быть, это было убийство его души, попавшей здесь в ловушку.