Болтовню по телефону прервал звук подъезжающей машины. Когда Эдди увидел, кто к нему пожаловал, его окатила ледяная волна страха. Он скинул ноги со стола, бросил телефонную трубку и, стараясь вести себя как можно беззаботнее, достал из ящика стола бутылку скотча.

– Не против, Тони? Ты как раз вовремя для послеобеденного глоточка виски. Выпьешь со мной? – Эдди метнулся к стеллажу, где вместо канцелярских папок стояли стаканы, и украдкой кинул взгляд на «форд-гранада» чудовищного зеленого цвета.

Уф, по крайней мере, Тони Фишер приехал один!

Эдди не мог остановить поток пустого трепа, который лился из него будто сам по себе:

– Бизнес на нуле, понимаешь. В этом деле никто сейчас особо не процветает. А как у тебя дела, Тони? Ваш с братом ночной клуб, кстати, очень хорошее местечко. – Эдди начал наливать виски.

– Что тебе известно о тетрадях твоего кузена Гарри? – любезным тоном поинтересовался Тони.

Рука Эдди дрогнула, и струя полилась мимо стакана. Тони Фишер был мастером своего дела, и вообще, во многих отношениях он олицетворял то, к чему стремился Эдди: быть таким вот крепким мужчиной с буграми мышц, но в хорошей модной одежде, всегда со свежей стрижкой и ухоженными ногтями, с маленьким бриллиантом в мочке уха. Тони сел напротив Эдди и скрестил ноги, открыв взгляду начищенные ботинки от «Гуччи». Это Арни научил Тони следить за внешностью, хотя бриллиантовую сережку не одобрял. Тони же считал, что она делает его сексуальным. И правда, женщины находили младшего Фишера привлекательным, однако всю красоту портил холодный, бездушный взгляд.

Тони никогда не смотрел людям в глаза, вместо этого он намеренно смотрел им в лоб. Теперь же Фишер лениво оглядывал грязную убогую комнатку, прекрасно осознавая, какой эффект это оказывает на Эдди. Тони нравилось вызывать в людях страх.

– Ты ведь знаешь Боксера Дэвиса, да? – спросил Тони деловитым тоном.

– Д-да, – заикаясь, выдавил Эдди. – Он вроде работает на вас, если это можно так назвать. С вашей стороны это больше похоже на благотворительность. Не видел его с похорон.

– Так вот, он тут кое-что растрепал о твоем кузене. Направо и налево говорит о том, что Гарри Роулинс жив-здоров. Но мы ведь оба понимаем, что это невозможно, да?

– Жив? – Эдди казался удивленным. – Гарри мертв, Тони… Я все-таки его родственник. Мне бы он открылся раньше, чем какому-то болвану Дэвису.

Тони ободряюще улыбнулся, отчего Эдди заметно полегчало. Тогда младший Фишер достал из кармана носовой платок и потянулся через стол к стакану с виски, но на полпути к цели молниеносно протянул руку к Эдди, схватил его за волосы, подтянул к себе через стол и затолкал платок ему в рот. Потом рывком сдернул Роулинса со стола и, швырнув к стене, ударил головой в лицо. Все это заняло не больше пары секунд. В полубессознательном состоянии Эдди скользнул вдоль стены на пол и откинулся навзничь. Тони присел рядом на корточки, вынул изо рта своей жертвы носовой платок и заботливо стер кровь из разбитого носа Эдди. Пригнувшись к самому лицу своей жертвы, Тони зловеще прошептал:

– Ну-ка, расскажи мне, что ты знаешь о тетрадях Гарри Роулинса.

С трудом сдерживая слезы, Эдди взмолился:

– Я ничего не знаю об этих тетрадях, Тони, Богом клянусь!

– Но ты все-таки его родственник, – повторил Тони слова Эдди. – Тебе бы он открылся раньше, чем какому-то болвану Дэвису. А если болван Дэвис в курсе, то логично предположить, что и ты знаешь.

– Не знаю! Клянусь жизнью, не знаю! Гарри мне никогда ни о чем не рассказывал. Я просто бахвалился, Тони, ты же знаешь, каково это. У Гарри было все, а у меня… только эта дыра. Мы с Гарри не были близки; он меня недолюбливал. И ничего мне не рассказывал, честное слово.

Тони поднял руку, чтобы почесать голову, и Эдди от страха чуть не обмочился.

– Пожалуйста, только не бей меня! – закричал он.

Пока Тони продолжал запугивать его, Эдди держал руки перед лицом, закрываясь от удара, и только кивал или тряс головой вместо ответов.

– Значит, у Гарри было все, так? – продолжал Тони свой допрос. – Ну, так теперь это «все» у меня, понял? У меня и моего брата. И нам по фигу, жив Гарри или подох, потому что он теперь никто. Из чего следует, что ты даже меньше, чем никто. Согласен? – Тони нежно погладил Эдди по щеке. – Итак, держи ухо востро… – Тони резко вдавил Эдди лицом в оргалитовый пол. – …и дай мне знать, как только выяснишь что-то про Боксера Дэвиса или тетради Гарри. – Фишер несколько раз шлепнул Роулинса по щеке и поднялся.

Эдди не смел шевельнуться. Он лежал на грязном полу и беззвучно плакал, крепко зажмурившись в ожидании пинка в лицо. Глаза он открыл только после того, как услышал заведенный вдали двигатель автомобиля. Эдди тяжело поднялся с пола, придерживая разбитую голову, и выглянул в окно, чтобы быть на сто процентов уверенным: Тони уехал. А потом снял телефонную трубку.

В крошечной конуре на Портобелло-роуд на звонок ответил Билл Грант. Он слушал, пока Эдди дрожащим, тонким от пережитых страданий голосом пересказывал произошедшее. В конце концов Билл не выдержал:

– Заткни свою плаксивую пасть, Эдди! Что ты ему сказал?

– Я ничего ему не говорил. Его информация от Боксера Дэвиса, – заверил его Эдди.

– А где он?

Эдди смолк и прикрыл глаза: Боксеру теперь несдобровать. Билл Грант был во сто раз хуже Тони. Билл Грант – по-настоящему бессердечный ублюдок, который убивает людей за деньги любым удобным ему способом: быстро, медленно – не важно. Сильной стороной наемника было то, что он казался гораздо умнее Тони. Потому-то почти никто и не знал, что Билл вернулся. Этот безжалостный убийца не стремился быть на виду, он умел оставаться незамеченным. Внешне Билл не производил какого-то особого впечатления, но, Бог свидетель, с ним было лучше не связываться. Этому ублюдку нечего терять, вот почему он был самым опасным человеком из всех, кого знал Эдди. Билл только что вышел на свободу после двенадцати лет тюрьмы, но сразу оказался в гуще событий. Эдди открыл глаза, услышав, как Билл повторяет свой вопрос:

– Где он сейчас?

Красный от стыда, Эдди пытался убедить себя, что собственная шкура дороже чьей-то чужой. Даже Боксера Дэвиса.

В гараже вовсю кипела работа: три женщины были поглощены каждая своим делом. В углу Ширли занималась двумя парами темно-синих комбинезонов, которые купила в этот день: тщательно срезала все бирки и ярлычки и бросала в железную канистру, чтобы потом сжечь. Белла и Линда с пульверизаторами в руках перекрашивали фургон «форд-эскорт» в белый цвет. На обеих женщинах были маски, но все равно от запаха краски разъедало глаза. Надетые на них комбинезоны были уже не синими, а белыми, как автомобиль.

– Не знаю, как ты, Белла, а я без сил. Пожалуй, пока хватит. Нужно, чтобы краска подсохла перед следующим слоем, – сказала Линда.